— Ну и положеньице, а, Рик? — Грэм был полон внимания и симпатии, как бы приглашая меня довериться ему.

Когда этот оперативник из агентства Трашмена следовал за мной по всему городу, я даже не подозревал об этом. Интуиция моя не сработала, волосы на затылке не шевелились. Но сейчас поведение Грэма настораживало. Эти «следы» выглядели слишком уж изобретательно; и с чего бы ему вдруг быть таким великодушным и звонить к ней в номер вместо того, чтобы позволить мне самому пройти туда и все выяснить?

— Положеньице будь здоров, — согласился я. — Но у меня имеются кое-какие соображения насчет того визитера Джеки. — Я посмотрел на часы. — Я приду через несколько часов, возможно, она уже будет дома. Передайте вашей матери мои наилучшие пожелания, Харв.

Я вернулся к машине, медленно объехал вокруг квартала три раза, а затем остановил машину, не доезжая до гостиницы. Прошмыгнув мимо кабинета администратора, я установил, что там никого не было. И я тут же направился к номеру десятому.

Когда я добрался туда, входная дверь была приоткрыта, словно кто-то поспешно ворвался в номер. Я прислушался. Изнутри до меня доносились голоса, затем раздался резкий звук оплеухи, за которой незамедлительно последовал душераздирающий вопль. Пожалуй, я появился вовремя. Тут я представил себе, как вздуваются трицепсы Харва, когда он сгибал руки для удара, и мне расхотелось разыгрывать из себя героя. Из комнаты донесся звук еще одного удара, сопровождаемый еще более громким воплем. У меня не оставалось другого выбора, я распахнул дверь пошире и скрестил пальцы в надежде, что Харв не знает нечестных уловок в драке.

Моему взору предстала дивная картина. Я видел старлетку в черном лифчике и самых крохотных трусиках, какие только мне были известны, — кусочки белого шелка в горошек спереди и сзади, перехваченные двумя тончайшими полосками, обхватывающими округлые изгибы ее бедер. На обеих ее щеках пламенели красные пятна, что вполне соответствовало звукам оглушительных пощечин. Когда я вошел в комнату, Грэм стоял лицом к ней и спиной ко мне.

— Держи свой глупый рот на замке, — злобно прорычал он. — Ясно? Ты ничего не скажешь Холману. И физически ты должна исчезнуть, когда он явится сюда. Убирайся на весь вечер — куда хочешь, — только не попадайся ему на глаза.

— Ох, ну конечно!

Тут раздался глухой стук, так как Грэм повалился лицом вниз, растянувшись на полу. Прежде чем подойти к шкафу, Джеки пережила свой звездный час, ткнув его ногой под ребра и испытав подлинное наслаждение, хотя и ушибла пальцы в ходе этой процедуры.

Через минуту она была готова предстать перед миром, облачившись в туго обтягивающие брюки канареечного цвета и яркую шелковую блузку цвета заходящего солнца в тропиках. В последний момент она добавила непременный атрибут кинозвезды — огромные, в голубой оправе, солнцезащитные очки. «Лос-Анджелес, должно быть, единственное место в мире, — философски заключил я про себя, — где подобного рода экипировка обеспечивает ей возможность смешаться с толпой».

Когда мы уже выходили, Грэм издал долгий стон. Я оглянулся через плечо, заметив, что он слегка подергивается. Я решил, что ему не составит труда поддерживать разговор с матерью, когда та спросит его: «Что новенького?» Ушибленной почки должно хватить по меньшей мере на часовой монолог.

Простейший мыслительный процесс подсказал мне, что самым лучшим местом для того, чтобы спокойно выпить и поболтать с Джеки Слейтер, является резиденция Холмана — поэтому я покатил прямо к себе домой. Когда мы вошли в дом, я направился к бару, а Джеки принялась расхаживать по гостиной, осматривая обстановку и мебель с таким неподдельным интересом, что у нее даже сдвинулся бюстгальтер.