Дама ушла, оставив Марго сидеть в огромном мягком кресле недалеко от тлеющего камина. После всего пережитого за этот вечер, после нескольких часов, проведенных под открытым небом, на холоде и в сырости, тепло, распространяемое камином, не только не согрело девочку, но даже неприятно на нее подействовало. Ей стало страшно жарко, закружилась голова, какая-то дрожь почувствовалась в спине, и Марго вдруг перестала что-либо соображать, задремала и точно поплыла куда-то далеко-далеко…

Когда хозяйка дома вернулась с хлебом, сыром и молоком на подносе, маленькая гостья сразу же испугала ее своим видом. Все лицо Марго пылало, она тяжело и хрипло дышала. Губы шептали что-то бессвязное, отрывистое…

— Боже мой! Да она больна, эта девочка! — прошептала испуганно молодая дама и приложила руку ко лбу Марго.

Голова Марго пылала от жара…

Всю ночь бредила и металась Марго в постели хозяйки усадьбы. На утро жар спал немного, и девочка открыла изумленные глаза.

— Где я? — прошептала она запекшимися губами и тотчас же заметалась в постели, словно собиралась немедленно уйти отсюда. — Мне надо ехать… в город… Меня там ждут… на место… Может быть, я уже опоздала и там уже взяли вместо меня другую компаньонку… — говорила она, волнуясь.

— Успокойся, моя крошка, тебе никуда не надо идти. Ты должна сначала хорошенько отлежаться и поправиться, а потом уже подумаешь о поступлении на работу, — гладя черные локоны Марго, уговаривала ее дама, хозяйка усадьбы.

— Мамочка, можно к ней? — послышались за дверью звонкие детские голоса.

И два черноволосых мальчугана и маленькая девочка просунули головки в щель двери.

— Нет, нет, детки, постойте! — с тревогой в голосе воскликнула дама.

— Я боюсь, чтобы у нашей неожиданной гостьи не оказалось какой-нибудь прилипчивой детской болезни; я уже послала в город за доктором и если…

— Мамулечка, да ведь это она! — раздался полный неожиданности громкий и веселый возглас одного из мальчиков.

— Кто она? — не поняла мать.

— Ну, да, она… она, мамочка, та самая девочка, которая ехала с нами вместе на пароходе и которую все считали утонувшей. Не правда ли, это она, Коля?

— Она… Я как вошел, так сразу и узнал! — подтвердил второй мальчуган.

— Тише! Вы ее взволнуете только. Вот несносные, право! — строго погрозила пальцем обоим братьям худенькая девочка.

Те сразу притихли и подошли к постели, на которой лежала едва очнувшаяся Марго.

Она в свою очередь узнала мальчиков и с улыбкой кивнула им головой.

— Лежите, лежите спокойно! Надо, чтобы вы поправились поскорее, — первый проговорил Коля. — Потому что мы Должны показать вам, как умеет служить Джек, — вставил Леня. — Джек, служи! — неожиданно приказал он великану-псу. — Сахару получишь!

Но тот только махнул хвостом и подошел к самой постели Марго, будто недоумевая, что тут делает эта чужая девочка.

— Ну, дети, и ты, Джек, — марш отсюда! Нашей гостье нужен покой, когда она поправится и встанет с постели, тогда милости просим к нам, — весело и бодро проговорила Лариса Павловна Баратова.

— Ой, нет! Долго ждать… — протянул Леня.

— Лучше поздно, чем никогда, — серьезно и наставительно проговорила восьмилетняя Нуся так, что братья, а за ними и Лариса Павловна, невольно рассмеялись ее тону.

— Ну, дети, ступайте отсюда, если хотите, чтобы ваша маленькая гостья скорее выздоровела, — уже строго проговорила госпожа Баратова.