Изменить размер шрифта - +
Умираю по тебе! И ничему никогда не верю…

— Зря. Я никогда не вру женщинам. Я их всех любил в момент знакомства так сильно, что хотел на них жениться. Честное слово!… Но по разным причинам передумывал.

— Больной человек, чистая клиника, — неискренне посочувствовала Лора. — Лечиться надо вам, пожилой юноша!

Я поднялся со своего медленно планирующего на землю ковра‑самолета:

— Можно попробовать. Хорошими продуктами. Помогает…

— Ужас! — Лора закрыла лицо руками. — У меня в холодильнике только мед и орехи.

— Одну минуточку! Тебе же доставили ужин из ресторана!

— Послушай, продавец снов! Последний раз мы ужинали в ресторане, когда я решила по дурости, что ты хочешь на мне жениться. А ты уже передумал… Или думать не собирался…

— Пока не знаю, но, может быть, я снова передумаю, — сказал я и направился в прихожую за своим баулом.

 

АЛЕКСАНДР СЕРЕБРОВСКИЙ: КАРНАВАЛ САМОЗВАНЦЕВ

 

Гаишники перекрыли для нас встречное движение, пока машины переползали на внешнюю полосу кольцевой дороги — все, поехали домой!

Серега заткнулся в угол салона, подавленно и сердито молчал.

— Жаль, что ты мент, полицейский. А не японский поэт. Мог бы написать стихотворение, элегантное танку в стиле дзен, — сообщил я Сереге. — Такого типа: «Ночью я проехал мимо своей могилы. Из тьмы в никуда…»

Ордынцев подозрительно посмотрел на меня:

— Але, а ты почему велел забрать меня прямо из аэропорта? Ты что‑то знал?

Меня стал разбирать смех — до чего же люди ни черта не понимают в происходящем вокруг, с ними самими. Но строго и уверенно судят!

— Ты знал? — приступал ко мне Серега.

— Ну даешь! У тебя мания величия! По наивности тебе кажется, что ты к этому имеешь отношение. Все это, — я показал пальцем себе за спину, туда, где медленно исчезало мерцающее зарево, — имеет отношение только к 86 миллионам баксов. Должен тебе сказать, что это о‑очень серьезная сумма, и те, кто растырил ее по оффшорным банкам, не хотят, чтобы веселый босяк Смаглий тут начал болтать глупости на следствии! Просто ему не надо было попадаться тебе в руки. Вот и все…

— Выходит, если бы я его не отловил… — задумчиво сказал Серега.

— Конечно! — заверил я его. — Смаглий нарушил правила игры — он попался. Проиграл — плати…

— В той игре, что я играю, у меня есть роль. Я — сыщик. А получается, что я еще и судья. И отчасти — палач…

— Не морочь голову! Никакой у тебя отдельной игры нет. И быть не может! — твердо остановил я его. — Мы все играем одну громадную, очень интересную игру, и никого не спрашивают о согласии. Играем все! Постарайся ни к чему всерьез не относиться — мы все на сумасшедшем карнавале самозванцев. Это бал воров с непрерывным переодеванием, все в нелепых масках и чужих костюмах. Гримасы, ужимки, комичные кошмары…

— Там был кошмар настоящий. Там убили моих товарищей, — просто сказал Сергей.

Я перебил его:

— Знаю! Сделай выбор: или глубокая скорбь по этому печальному поводу, или безмерная радость, что тебя там не было. Слава Богу, жив. Жив! Радуйся!

— Эта формула не из человеческой жизни, а из мира твоих рвотных цифр…

— Не ври, не ври, не ври! Себе самому не ври. Это и есть человеческая жизнь! Тебе и поскорбеть охота, я ребят очень жалко, и порадоваться за избавление от погибели нужно, а делать это прилюдно неловко…

— А почему неловко? — всерьез спросил Сергей.

Быстрый переход