Умираю по тебе! И ничему никогда не верю…
— Зря. Я никогда не вру женщинам. Я их всех любил в момент знакомства так сильно, что хотел на них жениться. Честное слово!… Но по разным причинам передумывал.
— Больной человек, чистая клиника, — неискренне посочувствовала Лора. — Лечиться надо вам, пожилой юноша!
Я поднялся со своего медленно планирующего на землю ковра‑самолета:
— Можно попробовать. Хорошими продуктами. Помогает…
— Ужас! — Лора закрыла лицо руками. — У меня в холодильнике только мед и орехи.
— Одну минуточку! Тебе же доставили ужин из ресторана!
— Послушай, продавец снов! Последний раз мы ужинали в ресторане, когда я решила по дурости, что ты хочешь на мне жениться. А ты уже передумал… Или думать не собирался…
— Пока не знаю, но, может быть, я снова передумаю, — сказал я и направился в прихожую за своим баулом.
АЛЕКСАНДР СЕРЕБРОВСКИЙ: КАРНАВАЛ САМОЗВАНЦЕВ
Гаишники перекрыли для нас встречное движение, пока машины переползали на внешнюю полосу кольцевой дороги — все, поехали домой!
Серега заткнулся в угол салона, подавленно и сердито молчал.
— Жаль, что ты мент, полицейский. А не японский поэт. Мог бы написать стихотворение, элегантное танку в стиле дзен, — сообщил я Сереге. — Такого типа: «Ночью я проехал мимо своей могилы. Из тьмы в никуда…»
Ордынцев подозрительно посмотрел на меня:
— Але, а ты почему велел забрать меня прямо из аэропорта? Ты что‑то знал?
Меня стал разбирать смех — до чего же люди ни черта не понимают в происходящем вокруг, с ними самими. Но строго и уверенно судят!
— Ты знал? — приступал ко мне Серега.
— Ну даешь! У тебя мания величия! По наивности тебе кажется, что ты к этому имеешь отношение. Все это, — я показал пальцем себе за спину, туда, где медленно исчезало мерцающее зарево, — имеет отношение только к 86 миллионам баксов. Должен тебе сказать, что это о‑очень серьезная сумма, и те, кто растырил ее по оффшорным банкам, не хотят, чтобы веселый босяк Смаглий тут начал болтать глупости на следствии! Просто ему не надо было попадаться тебе в руки. Вот и все…
— Выходит, если бы я его не отловил… — задумчиво сказал Серега.
— Конечно! — заверил я его. — Смаглий нарушил правила игры — он попался. Проиграл — плати…
— В той игре, что я играю, у меня есть роль. Я — сыщик. А получается, что я еще и судья. И отчасти — палач…
— Не морочь голову! Никакой у тебя отдельной игры нет. И быть не может! — твердо остановил я его. — Мы все играем одну громадную, очень интересную игру, и никого не спрашивают о согласии. Играем все! Постарайся ни к чему всерьез не относиться — мы все на сумасшедшем карнавале самозванцев. Это бал воров с непрерывным переодеванием, все в нелепых масках и чужих костюмах. Гримасы, ужимки, комичные кошмары…
— Там был кошмар настоящий. Там убили моих товарищей, — просто сказал Сергей.
Я перебил его:
— Знаю! Сделай выбор: или глубокая скорбь по этому печальному поводу, или безмерная радость, что тебя там не было. Слава Богу, жив. Жив! Радуйся!
— Эта формула не из человеческой жизни, а из мира твоих рвотных цифр…
— Не ври, не ври, не ври! Себе самому не ври. Это и есть человеческая жизнь! Тебе и поскорбеть охота, я ребят очень жалко, и порадоваться за избавление от погибели нужно, а делать это прилюдно неловко…
— А почему неловко? — всерьез спросил Сергей. |