– Вернет? Как вернет?

– Этого она не говорила. Твердила про свою счастливую звезду, которая снова сделает ее знаменитой, богатой и шикарной. Так что перед ней все снова станут пресмыкаться и завидовать ей.

Да уж! Далеко завела Милку ее счастливая звезда! Лежит сейчас в морге, холодная и безмолвная. И есть чему тут завидовать?

Но вслух Мариша лишь спросила:

– А что за мужчина был у Милки?

– Мужчина?

– Ну, в ее прошлом. Кто ее там золотом да бриллиантами осыпал?

– А-а-а… Какой-то крутой перец. Авторитет бандитский, так я думаю.

– Думаешь или знаешь?

– По Милкиным словам, именно так и выходило, – пожала плечами Тата. – Перед Фредом, конечно, Милка нос не задирала. Знала, что он сейчас над ней хозяин. А перед нами случалось ей хвастаться. Особенно если выпивала лишку, тут из нее и начинало лезть. Но ничего конкретного она ни разу не сказала. Ни имен, ни фамилий – ничего. Да и не знаю, стоило ли вообще ей верить?

– Почему нет?

– Да любимые эти у нее путались. Один раз она своего любезного Славой называла, слезы по нему лила, что убили его, не уберегла, мол, она своего соколика, по ее вине он в могилке лежит. Молодой совсем, а пожить не успел. А в другой раз она из-за Павла какого-то плакала, которого прошляпила. А потом и вовсе без имени мужика, но снова все твердила, что убили его. Но этого она старым чертом называла. И ревела тоже, сдается мне, от облегчения, что его на свете больше нету.

– Так кто же из них?

– Вот я и подумала, что никто!

– Никто?

– Мы с девочками между собой решили, что врет Милка все. Выдумывает! Не ходила она ни в золоте, не в бриллиантах. И богатого покровителя у нее отродясь не было. Иначе не стояла бы она вместе с нами у дороги. И собою бы не торговала!

Язык у Таты уже так основательно заплетался, что Мариша поняла: пора уходить. И хотя никакой ценной информации она вроде бы не получила, но двух тысяч, которые она оставила Тате, ей почему-то жалко не было. Так славно захрапела Тата, не успела Мариша еще подняться из-за стола! Сразу было видно, что для Таты такой сон – самый лучший подарок, который она могла получить в своей непутевой жизни.

Но вот беда, домой Маришу тоже не тянуло. Что ей там делать – одной? Ее дорогой и горячо любимый Смайл был уже далеко, наверное, на другом конце света. Мариша даже не знала, куда именно его послали в этот раз. И это тоже здорово нервировало Маришу. Что за таинственность такая вдруг нарисовалась? Ох, не к добру это. Ясно, что не к добру!

В таком настроении Мариша могла отправиться только к Инне. В конце концов именно Инна втянула ее в эту историю. Будет только справедливо, если Инна разделит с Маришей возникшие проблемы и трудности.

Инна открыла ей дверь с замотанной полотенцем головой. Вид у нее был бледный и несчастный. А глаза – красные и воспаленные.

– Что с тобой? – испугалась Мариша. – Ты заболела?

– Уроки делаем, – страдальческим голосом произнесла Инна. – Черт бы их подрал совсем!

– Степке уже задают уроки на дом? – удивилась Мариша. – Вроде бы в первом классе не должны…

– Никто и не задает. Но то, что он в классе не доделал, надо дома доделывать. А Степка ни фига в классе не успевает. Тормоз! Весь в отца пошел! Тот тоже до сих пор «корову» через «а» пишет.

Инна была в очень нервозном настроении. Но, заглянув к Степке, Мариша увидела, как мальчуган, склонив набок голову и высунув от усердия язык, прилежно обводит какие-то закорючки и пишет палочки.