Изменить размер шрифта - +

– Погоди, – отмахнулась Вера, – тут как раз самое интересное начинается. Эстонская крона, равная 100 сентам или центам, жестко привязана к евро…

– Чем?

– Отстань ты со своими глупостями!.. Окончательный переход на евро пока не произошел… Убери руку!.. Одна эстонская крона равна примерно одной шестнадцатой евро…

– Хорошая пропорция, – оценил Бондарь, подключая к исследованию вторую руку.

– Хватит меня лапать!.. Обменять деньги можно в банках и валютных пунктах при гостиницах, аэропортах и ав… автобусных станци… ях-х… – Вера начала помаленьку задыхаться, хотя никуда не бежала, а лежала на диване, не совершая ни малейших физических усилий. – Во многих отелях, ресторанах и магазин-ах-х… принимаются к оплате все виды кредитных… кредитных карточек, так же широко рас… ах… распространены банкома… ах-х… ты…

– Молодец. Твердая пятерка!

Выдав девушке столь высокую оценку, Бондарь взял ее – взял с таким остервенением, словно мечтал об этом моменте всю сознательную жизнь. Но на этот раз он не забывал контролировать себя, что очень скоро ощутила на себе Вера. Если она и пыталась считать, то хватило ее секунд на двадцать, не больше. О загибании пальцев не могло быть и речи – их то ли свело судорогой, то ли просто скрючило.

Вскоре из ее горла вырвался захлебывающийся вскрик, как будто она вынырнула на поверхность из затягивающего ее водоворота. Потом возгласы последовали один за другим, становясь все отрывистее, все отчаяннее. По исказившемуся лицу Веры можно было подумать, что ее пытают. Бондарь поднажал, доводя ее сладкую муку до апогея. Она уже готовилась издать стон облегчения, когда он, не завершив начатое, принял упор лежа, а потом и вовсе поднялся с трепещущего тела. Надо отдать Вере должное, она цеплялась за Бондаря до последнего. Ее усилия оказались тщетными, он без труда высвободился из ее объятий.

– В чем… в чем дело? – резко спросила она, содрогаясь вовсе не от ярости, как это можно было заподозрить по ее пылающему взгляду.

– Я подумал, что ты все же сбилась со счета, – сказал повернувшийся к ней спиной Бондарь. – Лично я дошел до тысячи. Надо же было себя чем-то занять.

– Убирайся! – прошипела Вера.

Между лопаток Бондаря ударился ворох скомканной бумаги.

– Пойду поставлю чай, – сказал он, вставая.

– Нет! – от этого пронзительного крика задребезжали стекла.

– Ты до такой степени не любишь чай? Или, может, сильно обожглась кипятком в детстве?

– Останься, – голос Веры упал до шепота. – Пожалуйста.

Бондарь оглянулся. Ниже пояса начала скапливаться томительная боль, а она смотрела так умоляюще. Он остался. И пожалел об этом уже через несколько минут, когда получившая свое Вера в изнеможении выдохнула:

– Господи! Если бы ты только знал, как… как я тебя ненавижу…

 

От москвы до самых до окраин

 

– Будешь моим штурманом, – пошутил Бондарь, решивший наладить отношения со спутницей.

– Тогда ты будешь моим личным шофером, – огрызнулась она.

Создавалось такое впечатление, что на диван в гостиной ее затащили силой. Это нервировало. Жест, которым Бондарь включил зажигание, был излишне порывистым.

– Пристегни ремень, дорогая, – проворчал он, прогревая мотор.

– Только после тебя, милый, – зло откликнулась Вера.

В отместку Бондарь рванул с места так резко, что она ударилась затылком о подголовник сиденья.

Быстрый переход