|
Гордость! Как же. Теперь мы живем в одном городе, наши дети учатся в одном классе и ненавидят друг друга. Их папаша денег не дает никому, хоть и работает на «Металлургическом комбинате», не забывает у меня в конце каждого месяца выпрашивать деньги. А я вот уже скоро полгода, как живу на двадцать тысяч в месяц. Если бы не бабушкина пенсия, не знаю, как бы мне удалось продержаться. Спасибо моему бывшему руководству! Подсобили с увольнением и дальнейшими рекомендациями. Раньше я работала в бухгалтерии строительной компании, той самой, что построила новый район в Липецке. Зарплата была в два раза больше. После смерти мамы я хотя бы могла содержать семью. А теперь и этого не могу. Мои благодарности одному… нехорошему человеку, которому я отказала на корпоративе в том, чтобы отдаться ему на директорском столе. Вот теперь единственные, кто меня взял на работу в нашем крохотном городке – это швейное предприятие. На этой работе нет ничего радостного. Совсем. Одна мука. Я всю жизнь мечтаю о море, о яхтах, знаю о них все. Теперь я даже работаю там, где шьют для яхт паруса, а сама… за всю жизнь даже палец в морскую воду не окунула.
Сделав несколько упражнений, выпрямилась, чтобы немного восстановить дыхание. Откинула косу назад – вечно мне мешается. Сейчас совсем раннее утро, выпал первый снег. Даже не снег, снежинки. В Нижнем парке спортсменов обычно не очень много. Так, любители. Тот, кто показался только что в конце дорожки, был редким исключением. Мое внимание приковала манера его бега. Правильная посадка, легкий шаг, ощущение, что парит, а не бежит и может это делать бесконечно. На нем цвета свежего асфальта спортивный костюм и серые, почти неприметные кроссовки. Никаких опознавательных знаков на одежде – марки не видно. Сразу понятно, человек вышел на пробежку, взгляд отсутствующий, под тонкой материей угадываются красивые линии крепких мышц. Наушниками даже не пахнет – сейчас все, кто бегает, старается показать свою состоятельность, и делают это, демонстрируя костюмы от известных марок или дорогую технику в ушах. У этого нет ничего. Я прекрасно знаю, что на другой стороне парка расположился отель «Mercure», скорее всего постоялец, европеец, не иначе. Правда, крупноват для европейца. Через несколько секунд его высокая фигура промелькнула совсем поблизости. Я ожидала, что по ноздрям ударит запах острого мужского пота – но ошиблась. Ничего, кроме приятного аромата дорогого одеколона. При этом мужчина весьма крупный, я бы смела предположить, что он выше моего бывшего начальника, а тот был под метр девяносто. На моих щеках по неизвестной причине заиграло смущение. Неужели, это запах его одеколона? Или это все взгляд его глаз? Такой застывший, замерзший, не выражающий ничего, кроме холодного высокомерия. Не зря говорят, что в нашем городе люди не отличаются особой доброжелательностью. Говорят, что это все выбросы от металлургического производства, и смертность у нас от онкологии повышенная, врачи уже бьют тревогу. Хотя «эксперты» утверждают, что между тем и этим связи нет никакой. Производство не может навредить человеческому здоровью. Как сказать. Несколько лет назад я похоронила маму. Онкология дыхательных путей. Есть ли здесь связь? Есть ли связь с настроением липчан и производством? Рассуждая о своем, я завершила пробежку, заскочила домой, переоделась и побежала на тридцать третий автобус. Две остановки и пересадка на сороковой, а там по прямой дороге на работу. Выскочила из автобуса и ускорила шаг по направлению к двухэтажному зданию с синей металлической крышей. Сегодня дует очень холодный ветер. Тело после пробежки успело остыть, так что я, как и все мерзну. У самого порога, как только схватилась за белую ручку двери, отвратительный холодный ветер умудрился скользнуть мне прямо за воротник. Поежилась, уже переступая через порог и тут же остановилась. – Здравствуйте, – произнес мой рот машинально. |
