А потом землянин вошел в город. Вернее, в руины. И поразился большому количеству выбеленных временем костей. Но зато стало понятно внушительное количество крупного воронья, которое довольно равнодушно взирало из своих гнезд на бредущего человека. Это и в самом деле оказались падальщики, которые много лет назад и выели все мясо с костей погибших здесь аборигенов. Опасности они вроде не представляли, но держать их всегда в поле зрения следовало. И только после принятия такого решения археолог приступил к более тщательному изучению попадавшихся скелетов.
Изначально стало понятно, что перед ним не люди, хотя и вполне себе человекообразные создания: череп с вполне привычными пропорциями, ноги, тазобедренные кости. Примерно одинаковый с землянами рост. А вот дальше и начинались основные различия.
У обитателей данного мира имелось четыре руки. Две вполне себе на вид стандартные и две тонкие и хрупкие, выходящие из-под мышек. На основных руках и правой вспомогательной было по четыре пальца, а на левой вспомогательной – только три. Итого – пятнадцать. Плечи и грудная клетка казались несколько расширенными, лишняя пара лопаток на спине могла показаться со стороны наросшим горбом.
Как располагались внутренние органы, утверждать было рановато, хотя, по знаниям археолога, вывод о вполне сходном внутреннем строении напрашивался сам собой. Скелетов виднелось много. Ну и их расположение давало возможность предположить, как здесь происходили события.
Похоже, при бомбардировке и артобстреле, а вернее, при взрывах бомб прямо в воздухе (потому что воронок не отмечалось) четырехрукие аборигены погибли в очень малом количестве, мизерный процент от всего населения города. Да и то вопрос-вывод спорный, ведь ни одного тела под руинами не виднелось, все поверху лежали. Остальные наверняка отсиделись в бомбоубежищах, а потом выбрались на поверхность и приступили то ли к захоронению павших, то ли к восстановлению своих обителей. У многих возле основных рук виднелись лопаты, кирки или ломы. Но вот именно тогда и явилась главная погибель для этого города. Скорее всего, здесь прошла волной некая жесткая радиация, свалившая существ там, где они в тот момент находились. Прямо во время работы. Некоторые скелеты были нанизаны на обхваченный собственными руками лом. А судя по тому, что нигде не виднелось маленьких скелетов, детей в городе либо не было изначально, либо все они в то время оставались в бомбоубежищах. И если волна их там всех и накрыла…
Кстати, женские скелеты весьма отличались от мужских, и их было неимоверно мало. А значит, по их поводу можно было думать то же самое, что и о детских скелетах.
«Если тут вообще имелись бомбоубежища, – кривился Броди, стараясь не наступать на раскиданные повсюду кости. – Но сейчас меня больше всего волнует радиация. Или что тут могло их всех уничтожить до единого? Если остаточное заражение держится здесь до сих пор, то долго я не побегаю. И как назло, никакого дозиметра при себе нет! Тот, что в виде термометра, тоже в куртке остался. Или следует брать пример с бегемота? Раз он ни о чем не печалится, то опасности не существует?
Кстати, а почему я вокруг костей не вижу даже маленького кусочка ткани? Неужели все истлело или сгнило? А может, тут в ходу недолговечные одежды из некоего подобия бумаги? Или опять-таки всему виной радиация?»
Также приходили мысли, что трагедия здесь имела место гораздо дальше по времени, чем два десятка лет. Особенно в том случае, если радиация была какой-то особенной, неся смерть или разложение выборочно. Могло даже такое случиться, что животные и птицы нисколечко от излучения не пострадали, а вот существа, имеющие разум, получили мгновенную смерть.
Причем последнее предположение вполне могло иметь место. Особенно если знать, что в невероятном количестве вселенных творится и сколько там накопленного оружия самого разнообразного толка вращается. Взять тех же цорков: что они только не создали для уничтожения неугодных им рас! Ну а краткие пересказы побывавших в путешествии разума древних землян вообще могли вызвать одну из фобий, при которых становилось страшно жить вообще. |