Похоже, поплыли...

Полным ходом, переваливаясь с борта на борт на боковой волне, судно шло через Атлантику. Шло в Америку. Пятью метрами ниже ватерлинии в трюме в контейнере, в шкафу, на откидной полке лежал Иванов — единственный тайный пассажир контейнеровоза, И страдал. Сильно — когда судно катилось с волны вниз, но еще сильнее, когда всплывало вверх.

О-о-ох!..

Когда всплывало вверх, горький комок подкатывал Ивану Ивановичу под кадык и норовил выплеснуться наружу. В замкнутом, без окон шкафу морская болезнь донимала особенно сильно.

Плавно — вверх...

Плавно — вниз...

Плавно...

Когда же это кончится?.. Мамочка моя!..

Кончилось нескоро — через семь дней.

Контейнеровоз пришвартовали к портовой стенке, краны, разом закачав стрелами, выдернули из трюмов контейнеры, составили их в штабеля.

Но это было уже не страшно, это было всего лишь один раз вверх и один раз вниз.

Потом приехали грузополучатели, которые быстро разобрали контейнеры и растащили их до трейлерам. Далее шкаф поехал сушей на полуприцепе арендованного на сутки грузовика. Поехал по Америке.

Американские дороги тоже очень хорошие, почти такие же, как в Европе, а может, даже лучше...

Направо...

Налево...

Стоп...

На каком-то полузаброшенном складе контейнер разгрузили. И перетащили шкаф в фургон, который отвез груз по адресу...

— Здравствуйте!

Лица были те же самые. Те же самые, что в Европе.

— Как доехали?

— Спасибо, хуже некуда.

— Ну-ну... Сейчас вы отдохнете, выспитесь, а завтра с утра вам нужно будет...

Что нужно будет, можно было не говорить, Иванов и так знал — нужно будет съездить в какой-нибудь очередной кредит-банк, чтобы снять со счета и перевести на другие счета несколько десятков или сотен миллионов долларов.

Хотя в принципе можно было не ездить и не переплывать океан и вообще из дома не выходить, воспользовавшись обезличенными формами обслуживания или оформив на кого-нибудь доверенность. Но почему-то нельзя было обезличенно, нужно было лично...

Иванов съездил в банк, где распорядился снять со счета энную сумму и перенаправить по представленным адресам...

Чтобы, спустя день, неделю или месяц, в Мексике, на Филиппинах или еще где-нибудь местная компартия выдала в виде матпомощи семьям бастующих шахтеров продуктовый паек. Или через третьи страны закупила оружие для грядущих боев с мировым капиталом. Или напечатала несколько тысяч листовок, которые романтичные юноши-революционеры пойдут расклеивать под носом полиции на стенах и заборах и за что будут схвачены и смертным боем биты в участке, а может быть, даже убиты.

И пойдут деньги на Кубу — первый и, наверное, последний выдвинутый к американскому континенту форпост капитулировавшего на шестой части суши социализма. И пойдут в саму Россию тем же шахтерам и в местные партячейки для закупки канцелярских принадлежностей и ксероксов для размножения агитпродукции. А может, и оружия для грядущих боев.

И хоть нынче Россия во мгле, все равно еще не вечер и не известно кто кого. Пока народ безмолвствует, позволяя натягивать на себя капиталистическое ярмо, но придет время — поднимется. Пусть не сегодня и не завтра, пусть через пятьдесят или даже сто лет, но обязательно поднимется. Вернее сказать — восстанет и здесь, у нас, и не у нас — весь мир голодных и рабов... и тогда прорастут посеянные зерна и обязательно при — годится купленное и зарытое в землю оружие...

Иван Иванович переводил деньги и возвращался в отель.

— Что дальше? — спрашивал он.

— Ничего.