Собор был одним из заранее определенных пунктов сбора и был ближе всего расположен к казино, где засел “объект”.

Связисты начали набирать номера мобильников.

— Алексей Иванович?

“Алексей Иванович” промакивал губы салфеткой.

— Да, слушаю.

— Вас просят прибыть к собору.

— Как быстро прибыть? — спрашивал Алексей Иванович, никак не выдавая своего беспокойства.

— Немедленно, потому что человек, которому вы назначили встречу, может уйти!

Алексей Иванович убирал мобильник и подзывал пробегающего мимо официанта.

— Месье уходит? — бесстрастно спрашивал официант, оглядывая стол с нетронутыми блюдами.

— Да, да, — кивал и показывал жестами посетитель.

Официант вытаскивал из кармана и, не торопясь, раскрывал блокнот, чтобы выписать счет.

— Нет, но! — махал руками посетитель. — Я спешу.

И уже почти на ходу, полуобернувшись, бросал на столик пятьсот франков, которые с лихвой перекрывали стоимость обеда.

Официант почтительно склонял голову.

Но посетитель его уже не видел, он быстро шел между столиками. К гардеробу. Но в гардероб стояла небольшая, минуты на три, очередь, и месье шел мимо, шел прямиком к входной двери.

И еще в нескольких ресторанах, в игорных домах и ночных клубах, не отведав заказанных блюд, не допив принесенного вина, не доиграв, не досмотрев стриптиз, разом встали и побежали к выходу посетители.

Квартал они шли быстрым шагом. Потом побежали, лавируя между людьми и лужами.

— Пардон — на отвратительном французском языке кричали они, наступая на ноги дамам и расталкивая плечами зазевавшихся джентльменов. Потом кричали что-то на непонятном языке: — Куда прешь, дурак! — и снова. — Пардон, месье!.. Мать твою француженку!..

Кому-то везло, и он останавливал такси, но тут же выпрыгивал из него, если машина въезжала в пробку.

По Парижу, с разных сторон, но в одно место шли, бежали, ехали хорошо одетые, в новеньких, отсверкивающих в лучах фонарей туфлях, похожие друг на друга молодые люди. Их было немного, но все были как на подбор...

Вокруг казино, в котором, ни о чем не подозревая, играл по маленькой Иванов, стягивалась петля облавы. Пока еще гигантская и потому неровная, рваная, с сотнями “дыр”, но все более и более уменьшающаяся в размерах, все более и более уплотняющаяся. Все более и более похожая на удавку.

Порвать ее, уйти сквозь нее было невозможно. Дни Иванова были сочтены. Вернее, не дни, вернее — минуты...

На экране по лестнице, перемахивая через три ступеньки, куда-то вверх бежали вооруженные автоматами люди. На одном из этажей они остановились и стали ломиться в закрытую дверь.

— Это так называемые кровники, — кричал в микрофон периодически появляющийся ведущий. — Несведущим людям поясню: кровниками на милицейском жаргоне называют преступников, которые пытаются отомстить следователям, посадившим их на скамью подсудимых...

“И вовсе они называются не кровники и выглядят не так, — раздраженно думал про себя Папа. — Набрали где-то уродов и заставляют кривляться...”

— ...Известный рецидивист и убийца Упырь несколько дней назад сбежал из мест заключения, убив двух охранников и завладев их оружием... Сбежал с единственной целью — отомстить следователю, засадившему его в тюрягу...

Еще лажа, делать им нечего, как барбосам мстить. Мусоров много — всех не грохнешь, а второй срок мотать кому охота.

— ... Известный рецидивист и убийца Упырь...

Какой Упырь? Откуда они его взяли?.. Нет никакого Упыря.