Дуайт почти не слушал, размышляя о других пациентах, и проследовал за коллегой по коридору в спальню мистера Пенвенена. Всё навевало ужасные воспоминания. Но они покинули Дуайта, когда он увидел Рэя Пенвенена в постели, тот скрючился, как раненая ласка, лицо его было сухим и землистого цвета. Мистер Пенвенен никогда не был привлекательным, но теперь кожа на лице и руках висела складками.

Когда Дуайт подошел к постели, Пенвенен произнес привычным строгим тоном:

— Не могу сказать, что мы расстались друзьями, доктор Энис. Тем больше я признателен, что вы пришли.

Дуайт слегка поклонился, но не ответил. Он осмотрит мистера Пенвенена, но не более.

— Я настаивал, чтобы вызвали вас, несмотря на молодость, полагая, что в вас достаточно мужества не склоняться к мнению других людей. Доктор Силвейн делает всё возможное, но этого явно недостаточно.

— Что ж, мистер Пенвенен, сделанного не воротишь...

— Я впервые за многие годы серьезно болен, доктор Энис. У меня такое чувство, что нужно срочно что-то предпринять, иначе эта болезнь окажется последней.

— Надеюсь, что нет.

Дуайт наклонился с каменным лицом, чтобы осмотреть пациента.

И сразу знакомые симптомы.

— Сейчас жара нет, доктор Силвейн.

— Да, как я и сказал, в результате лечения. Но два месяца назад был.

— Но с тех пор не было, доктор Энис, — подал голос мистер Пенвенен.

— И этот кислый запах изо рта.

Мистер Пенвенен был так слаб, что едва мог перевернуться.

— Вы много пьете, мистер Пенвенен?

— Весьма. Ничего крепкого, только легкое канарское.

— А воду?

— Да, иногда и воду.

— А как питаетесь?

— Ем за четверых, хотя стал тощим, как селедка. А ведь до сих пор находил обжорство соседей отвратительным.

После тщательного осмотра Дуайт опустил полог над постелью и подошел к окну. Никакой Кэролайн с огненными волосами и в черной амазонке. Никакого тявкающего пса. Не было и Анвина Тревонанса с крупной, как у льва, головой. Лишь больной, почти умирающий человек.

— Я также рассматривал возможность, — пробубнил в нос доктор Силвейн, последовав за Дуайтом, — наличия ленточных червей в кишечнике. С этим-то зверским аппетитом. Но осмотрел стул и не нашел никаких свидетельств.

— А моча?

— Необычно сладкая на вкус. Но учитывая недобродившее вино... Кстати, поразмыслив, я предположил туберкулезную инфекцию атмосферной и космически-теллурической природы, индуцированную сырым местным климатом на фоне изобилующей различными металлами и минеральными веществами почвы. Миазмы от подобных минеральных залежей всегда пагубны, местные жители страдают от чахотки и выглядят истощенными даже в лучшие времена. Хорошо хоть здесь мало крупных городов. Как вы знаете, сэр, когда на акре обычной земли живут несколько тысяч человек, их собственные испарения поднимаются на семьдесят один фут высоты. А здесь было бы куда опасней.

— Совершенно очевидно, что это диабет, — сказал Дуайт.

— А? — едва слышно и гнусаво выдохнул через нос Силвейн. — А!

— У одного человека, я позабыл его имя, Уиллис, кажется, был этот недуг, много лет с тех пор прошло. А недавно... И все остальные симптомы — аппетит, похудение, кислый запах изо рта...

— И полидипсия ... — задумчиво проговорил Силвейн. — Я думал об этом. Такую вероятность можно рассматривать, но симптомы противоречивы. Жар...

— Жар отсутствует уже два с половиной месяца. Полагаю, было бы ошибкой рассматривать его как симптом.