На виселице, установленной перед мэрией, спокойно висел пойманный вор и растлитель ослов, целый год терроризировавший Эрко Ванью и окружающие город фермы. Джаспер мог побиться об заклад на что угодно, что повешенному орку сейчас не было жарко, он определенно не был с похмелья по поводу празднования свадьбы племянницы шерифа, а более того — он совершенно не чувствовал выворачивающую наизнанку вонь как от окружения, так и от себя. Завидное положение, что и говорить.

— Нет! — выдохнул господин Фоулкри в очередной раз, с бессильной ненавистью озирая столпившееся напротив него семейство с набычившимся главой… во главе, — Еще раз вам повторяю — нет! У Кробба Туттера не было никаких сокровищ! Более того, его даже не допрашивали на эту тему! Он признался в содеянном, показал, где зарыл кости проклятых ослов, его привели в город и повесили! Вон, любуйтесь! Сколько раз вам повторять!?

— А люди говорят иное… — в очередной раз пробормотал насупившийся бородатый мужик, окончательно заминая свою шляпу в могучих мозолистых ручищах, — Откупиться бродяга хотел! Были у него деньги, вам сулил!

— Кому это «вам»?! — выдохнул умирающий чиновник, хватая тряпку и вытирая свое потное лицо, — Кому??

— Ну вам… это… вам! Городским! — повысил голос владелец крошечной фермы, оглядываясь на свою кивающую родню, — А вы нам с тех денег за Журка и Туба платить не хотите!

Спор двигаться с места не собирался, что вгоняло Фоулкри в еще большую тоску. Несмотря на ярко демонстрируемое скудоумие, алчущий компенсации за изнасилованных и сожранных орком ослов фермер голос особо не повышал, движений агрессивных не делал, а значит и звать помощников шерифа, чтобы выкинуть вонючую и доставучую семейку на улицу, было как-то не с руки. Да и толку? Вон внизу рогами еще двое ранчеров толкаются, даже здесь слышны их аргументы друг другу, по поводу очередности на выедание мозгов Джасперу. Надо будет попросить шерифа узнать, кому хватило мозгов или дури пустить в народ эту дурацкую байку о сокровищах зеленого ослотраха, решил Фоулкри, вновь впрягаясь в бесплодный разговор с вонючими оборванцами.

В конечном итоге, спустя каких-то четыре часа, заместитель мэра не выдержал и психанул. Выстрелив несколько раз в потолок, он пинками выгнал еще одних попрошаек, чьего «украденного осла» никто и никогда не видел, врезал рукояткой револьвера по руке одной пройдошистого подростка, норовившего спереть подсвечник из приемной, выкинул всех из мэрии на пинках, а затем заперся у себя в кабинете, решительно открыв бутылку мерзкого, но крепкого самогона, который его двоюродный брат поставлял по всему Эрко Ванья.

— Чертов орк, — бормотал отходящий от жуткого дня Джаспер, — Вот не мог он просто сношать этих несчастных ослов, зачем воровать-то начал? Да и жрать еще, к тому же… Псих. Явный псих.

Стоящий в углу длинный мешок привлек внимание слегка уже пьяного чиновника, вызывая у него кривую усмешку. Чуть покачиваясь, он прошел по кабинету, подтащив мешок к своему столу и начав выкладывать из него вещи.

— Посмотрим на твои «сокровища», господин осложмых, — бормотал заместитель мэра, видя какую-то свою иронию в том, чтобы лукаво поглядывать на качающегося в доступной видимости бывшего мешковладельца.

«Сокровища» полностью оправдали ожидания Джаспера — смердящие донельзя тряпки, извлекаемые им брезгливо пальцами, кремень, огниво, заточенный едва ли не до ширины карандаша нож, сломанная пополам курительная трубка, да жутко затасканный, но кое-как держащийся целым пыльник.