Отношение советского руководства к начавшейся войне в Европе было четко выражено И.В. Сталиным 7 сентября 1939 г. в беседе с руководством Коминтерна. По его мнению, "война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расстраивает, подрывает капиталистическую систему… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент — подталкивать другую сторону"250. Германия получала и более материальную помощь. 4 сентября все германские суда в северной Атлантике получили приказ "следовать в Мурманск, придерживаясь как можно более северного курса"251. 6 сентября германский МИД сообщил в Москву: "Мы намереваемся и далее направлять немецкие торговые суда в Мурманск и ожидаем, что советское правительство облегчит разгрузку, погрузку и транспортировку грузов по железной дороге в Ленинград, куда будут заходить для погрузки немецкие суда". 8 сентября Москва дала разрешение на заход немецких судов в Мурманск и гарантировала транспортировку грузов в Ленинград252. Всего за первые 17 дней сентября 18 германских судов нашли убежище в советском порту.

Охарактеризовав Польшу как фашистское государство, угнетающее другие народности, Сталин заявил, что "уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространим социалистическую систему на новые территории и население"253. Соответственно и зарубежные компартии получили 8–9 сентября директиву ИККИ, в которой отмечалось, что "настоящая война — империалистическая, в которой одинаково повинна буржуазия всех воюющих государств". Поэтому "ни рабочий класс, ни тем более компартии" не могут поддерживать эту войну. Тем более "международный пролетариат не может ни в коем случае защищать фашистскую Польшу, отвергшую помощь Советского Союза, угнетающую другие национальности"254. Соответственно, вопреки мнению ряда авторов255, советское руководство 5 сентября отказало Польше в поставках военных материалов, сославшись на угрозу втягивания в войну256.

Естественно, советское руководство не собиралось безучастно взирать на развитие ситуации в Польше и без всяких просьб Берлина начало собственные военные приготовления. С 20 часов 2 сентября на советско-польской границе был введен режим усиленной охраны в связи с германо-польской войной. Согласно указанию начальника Пограничных войск Белорусского округа № 1720, все погранотряды были приведены в боевую походную готовность257. 3 сентября нарком обороны СССР маршал К.Е. Ворошилов просил ЦК ВКП(б) и СНК СССР утвердить задержку увольнения красноармейцев и младших командиров на 1 месяц в войсках Ленинградского (ЛВО), Московского (МВО), Калининского (КалВО), Белорусского (БОВО) и Киевского особых (КОВО) и Харьковского (ХВО) военных округов (всего 310 632 человека) и призыв на учебные сборы приписного состава частей ПВО в ЛВО, КалВО, БОВО и КОВО (всего 26 014 человек)258. Получив согласие правительства, нарком обороны отдал 4 сентября соответствующий приказ.

6 сентября около 23–24 часов в семи военных округах была получена директива наркома обороны о проведении скрытой мобилизации ("Больших учебных сборов", БУС), которая началась с утра 7 сентября и проходила не совсем организованно, с опозданием на 2–3 дня259.