— Вылет предполагается в четыре часа. Сейчас три. Если повезет, то застанем их врасплох. Все ясно?

— Вы хотите сказать, что если затея сорвется, мы будем уходить с боем? — с удивлением и, как бы не веря собственным словам, спросил Рейнольдс.

— Ваша задача стрелять и стрелять без промаха. Это приказ, сержант.

— Клянусь Богом, — произнес Рейнольдс, — я просто не понимаю, что происходит. — Выражение его лица действительно подтверждало, что он отказался от всяких попыток понять происходящее.

Мэллори и Андреа вышли и неторопливым шагом направились через лагерь к хижине Нойфельда.— Они что-то затевают, знаешь? — сказал Мэллори.

— Знаю. Где Петар с Марией?

— Спят, наверное. Они ушли из хижины пару часов назад. Мы заберем их позже.

— Позже может оказаться слишком поздно… Они в большой опасности, мой Кийт.

— Но что же делать, Андреа? В течение последних десяти часов только об этом и думаю. Дьявольский  рйск, но рискнуть придется. Ими можно пожертвовать, Андреа. Ты же знаешь, что будет, если я сейчас раскрою карты.

— Естественно‚ — угрюмо отозвался Андреа. — Это был бы конец всему.

Они вошли в хижину Нойфельда, не удосужившись постучать. Нойфельд, сидевший за письменным столом рядом с Дрошни, посмотрел на вошедших с удивленным раздражением и взглянул на часы.

— Я же сказал в четыре, а не в три, — отрывисто-грубо произнес Нойфельд.

— Простите, мы ошиблись. — извинился Мзллори. Он закрыл дверь. — Пожалуйста, без глупостей.

Нойфельду и Дрошни было не до глупостей, как, впрочем, и любому другому, окажись он на их месте, поскольку прямо в лицо им смотрели дула двух «люгеров» с прикрученными перфорированными глушителями. Нойфельд с Дрошни просто сидели не шевелясь, и выражение шока постепенно исчезало с их лиц. После длительной паузы Нойфельд наконец заговорил с некоторой запинкой.

— Я серьезно просчитался в недооценке...

— Молчать. Разведчики Брозннка установили местонахождение четырех британских агентов, попавших в плен. Нам приблизительно известно, где они. Вам же известно точно. Отведете вас туда. Немедленно.

— Вы с ума сошли, — сказал Нойфельд убежденно.

— Обойдемся без ваших замечаний. — Андреа подошел к Нойфельду и Дрошни сзади, вынул из кобуры пистолеты, извлек обоймы и вернул пистолеты обратно. Затем прошел в угол, подобрал два «шмайссера», вынул из магазинов патроны, вернулся к столу и положил на него автоматы — один перед Нойфельдом, другой перед Дрошни.

—— Будьте любезны, джентльмены, — вежливо сказал Андреа. — Теперь вы вооружены до зубов.

— А если мы откажемся пойти с вами? — злобно спросил Дрошни.

Вежливость Андреа как рукой сняло. Он неспешно  обошел стол и с такой силой двинул глушителем «люгера» в зубы Дрошни, что тот вскрикнул от боли. — Пожалуйста... — Голос Андреа звучал почти умоляюще. — Пожалуйста, не искушайте меня.

Дрошни благоразумно замолчал. Мэллори перешел к окну и выглянул, осматривая территорию лагеря. В тридцати футах от хижины Нойфельда разместилась группа четников, человек десять-двенадцать, все с оружием. В противоположном конце лагеря дверь в конюшню была открыта, а это означало, что Миллер и двое сержантов заняли позицию.

— Сейчас вы пройдете через лагерь к конюшне, — заявил Мзллори. — Ни с кем не разговаривать, никаких знаков и сигналов кому бы то ни было. Мы будем идти следом на расстоянии десяти ярдов.

— Десять ярдов.