По меркам советской научно-популярной литературы времён 1920-1930-х гг. книжка Л. Якобзона «Онанизм у мужчины и женщины» была не только исключительно полезна, но и весьма выгодна с точки зрения реализации. Её раскупали работники книготорговых сетей для последующей перепродажи ещё на пути к прилавку – это был очень выгодный для спекуляции товар.

В общем, безбрачие Зайцева вызывало подозрения, хотя ничего конкретного ему инкриминировать было нельзя. Рая ни единым словом не обмолвилась о нападении на неё соседа, а уж Виктора девочка не могла не знать! Конечно, его неопознание можно было списать на амнезию – это довольно распространенное явление в случае сильного эмоционального переживания свидетеля или потерпевшего. Однако амнезия обычно быстро проходит, и через неделю-другую забытые события восстанавливаются в памяти, так что логично было ожидать, что девочка назовет напавшего, если только он действительно был ей знаком. Этого, однако, не произошло – ни в середине, ни в конце мая Рая Рахматуллина преступника так и не вспомнила.

Тем не менее эти соображения не очень-то помогли Зайцеву, который наряду с Кучиным попал под подозрение. К счастью, сотрудники уголовного розыска обошлись с обоими подозреваемыми сравнительно мягко, в изолятор их не отправили, а ограничились лишь мерами, скажем осторожно, эмоционального воздействия (подписки о невыезде, изъятие паспортов, регулярные вызовы на допросы).

Попутно велась работа с населением прилегающих кварталов. Опросы преследовали двоякую цель – с одной стороны, проводился поиск свидетелей нападения или иных схожих противоправных действий, а с другой, собиралась информация о лицах, способных на подобные посягательства. Работа в этом направлении позволила выявить нескольких хулиганистых мальчишек, живших неподалёку. Им всем было по 12 лет, но, несмотря на юный возраст, сотрудники уголовного розыска «отработали» наводку так, словно речь шла о вполне зрелых преступниках. Неучастие мальчишек было доказано с абсолютной надёжностью, поскольку все они в момент нападения на Раю Рахматуллину участвовали в построениях школьных колонн для похождения в рядах демонстрантов.

Подход к расследованию, продемонстрированный сотрудниками уголовного розыска в мае 1939 г., очень напомнил картину, которую мы наблюдали в случае убийства Герды Грибановой. Всё делалось по единому шаблону, грубые стереотипы просто бьют в глаза – под подозрение попадают лица из ближайшего окружения, соседи, далее следует опрос жителей окрестных домов. Можно не сомневаться, что под самое серьёзное подозрение попал бы и отец раненой девочки, если б только не благоприятное для него стечение обстоятельств – в момент происшествия он находился совсем в другом месте, и его алиби удостоверялось дюжиной коллег. Нельзя не отметить и сдержанность, даже благородство Асии Рахматуллиной, матери пострадавшей девочки. Сотрудники уголовного розыска настойчиво расспрашивали женщину о её подозрениях, и она, поддавшись соблазну свести счёты с недоброжелателями, могла бы оговорить многих, но воздержалась и не сделала ничего подобного, заявив, что никого не может подозревать в таком диком нападении. Для времени, когда люди с упоением писали доносы во все инстанции просто «по велению сердца», такая сдержанность заслуживает быть отмеченной особо.

Весь май 1939 г. следствие под руководством лейтенанта Лямина беспомощно толкалось среди не трёх даже, а всего двух сосен, дергая на изматывающие допросы по очереди то Петра Кучина, то Виктора Зайцева. Надежда добиться сознания в преступлении, которого никто из них не совершал, была призрачна и бессмысленна. Между тем демон, чьи садистские фантазии давно уже были разбужены, лишь пьянел от безнаказанности и даже не думал о том, чтобы остановить свою безрассудную охоту на детей.