|
Он сообщил лейтенанту Лямину, что Владимир Винничевский бывал у него дома, правда, всего один раз, принёс больному отцу Карпушина базилик. Очень трогательная деталь, но она нам неинтересна, а интересно совсем другое: Владимир Винничевский во время допроса 21 ноября постарался сделать вид, будто ему неизвестно место проживания Карпушина. «Где-то на Загородной улице», – так неопределённо он высказался на сей счёт. Теперь же выясняется, что Володя прекрасно знал адрес своего старшего товарища, который на самом жил совсем в другом месте – на улице Машинной, в доме №16. Загородная улица – это нынешняя улица Василия Ерёмина, её переименовали в январе 1959 г. Одного взгляда на карту города достаточно, чтобы понять – Загородная и Машинная улицы находятся в разных частях города, первая – севернее реки Исеть (Городского пруда), вторая – гораздо южнее, расстояние между ними более 3,5 км.
Винничевский явно хотел продемонстрировать свою неосведомлённость о месте проживания Николая Карпушина. Возникает вопрос: а ради чего он ломал эту комедию? Старшего товарища он и так сдал, что называется, с потрохами, впутал в дело.., так что же он ещё думал скрыть? Видимо, нечто такое, что в глазах милиционеров могло выглядеть куда более предосудительным, чем разговоры про половые сношения и презервативы. На следующий день, 24 ноября 1939 г., Винничевскому устроили новую «выводку», то есть следственный эксперимент с демонстрацией на местности обстоятельств преступления. Обвиняемый привёл следственную группу во главе с начальником ОУР Вершининым к дому №12 по улице Анри Марти и сообщил, что именно во дворе этого дома находится сарай, в котором в сентябре 1938 г. он совершил убийство маленькой девочки, тело которой закопал в большой кормушке для скота с сеном. Последующий опрос жителей дома показал, что подобный инцидент действительно имел место, потерпевшую звали Нина Плещева, но девочка не умерла. После этого Владимир Винничевский отвёл следственную группу в парк у Дворца пионеров и показал в одной из аллей каменный флигель, служивший общественной уборной, в котором в середине апреля 1939 г. он безуспешно пытался задушить девочку лет шести. Как отмечалось выше, предпринятая ранее уголовным розыском попытка отыскать потерпевшую, а также свидетелей, что-либо знавших об этом инциденте, оказалась безуспешна. Хотя никаких подтверждений показаниям обвиняемого получить не удалось, эпизод этот в конечном счёте оказался включен в общий список преступлений, совершённых Винничевским. Работа по проверке заявлений обвиняемого не прекращалась ни на один день. Уже упоминавшийся оперуполномоченный областного уголовного розыска Седельников, ответственный за оперативную проверку, 25 ноября представил на имя своего начальника, лейтенанта Лямина, очередной рапорт. Процитируем самую существенную его часть: «Согласно Вашего задания мною сего 25-го ноября 1939 г. была произведена проверка в Парке культуры и отдыха с целью установления девочки, которой были нанесены телесные повреждения детоубийцей Винничевским летом в 1938 г. Произведённой тщательной проверкой выявить, чья была девочка, не представилось возможным, ввиду того, что случай был в 1938 г. и как администрация парка, также и жильцы, проживающие на его территории, припомнить этот случай с девочкой не могли». Вечером того же дня, в 21 час 25 ноября, начальник ОУР старший лейтенант Вершинин вновь вызвал на допрос Винничевского. Последний начал, точнее, продолжил рассказ о своих криминальных похождениях с эпизода, связанного с нападением на Раю Рахматуллину утром 1 мая 1939 г. По его словам, потребность совершить убийство он испытывал с самого пробуждения. Идя в школу на демонстрацию, он высматривал по сторонам подходящую жертву. Раю он увидел стоявшей возле забора, отделявшего сад Дворца пионеров от улицы Шевченко, девочка стояла возле калитки. Владимир вошёл в калитку, обратился к девочке со стандартной просьбой «показать уборную» и повёл в нужном направлении, сунув в ладошку 20 копеек. |
