Неужели этот обаятельный юноша, сидящий сейчас в допросной, и есть убийца? В это было трудно поверить. «Крот» — да, запросто. Но убить человека, двух человек! Что его могло подвигнуть на такой решительный шаг?

— Мне сказали, что вы предъявили фотографии в качестве доказательства вины Баранцева, я попросил их для экспертизы. Экспертиза показала, что эти фотографии — подделка. Вы сами их подделали или попросили кого-то?

Это был первый гол в ворота, но вратарь Пономарев еще твердо стоял на ногах. Сдавать свои позиции он не хотел.

— Напрашивается вывод, что «кротом» являетесь вы. Вам, конечно, найти все адреса и данные не составляло никакого труда, — продолжал нападение Холмогоров, — ведь вы вхожи в любой компьютер. Поэтому, выяснив адреса жертв, вы поджидали их у дома. Людмила вас вычислила, как вам показалось, и вам необходимо было убрать ее со своего пути. Вы понимали, что Людмила будет ждать завершения совещания, она всегда так делала.

Пономарев просто сидел и молча его слушал.

— Вас на работе ничего не держало, и вы поехали искать подходящее место для совершения преступления без камер и людей, по дороге от метро к дому Людмилы, и нашли его, здесь вам повезло. Но вам не повезло в другом: вас видел свидетель, который скоро вас опознает. С Баранцевым было еще проще. С ним вы, судя по всему, приятельствовали. Курили, во всяком случае, точно. В курилке он вам и рассказал о том, где паркует свою машину, а также о том, что я ищу того, кто курит сигареты «Sobranie», которые как раз курите вы. Боясь, что он вас выдаст, вы его убили по дороге с парковки в безлюдном месте. Но только вы просчитались: про сигареты он мне все же успел сообщить до того, как вы его убили.

— Ну что за бред! Как можно за такое убить?

— Видимо, можно.

Вошел Киселев и утвердительно кивнул головой Холмогорову:

— Да, это он.

Холмогоров отправил его еще в середине дня за Никитой, который проходил свидетелем по делу об убийстве Людмилы Ивушкиной. С тех пор прошло уже довольно много времени, и Виталий Андреевич начал потихоньку беспокоиться, что от него нет никаких вестей. Киселеву же пришлось порядком побегать, чтобы найти пацана — в будний день жизнь школьника очень насыщенна. Киселев пошел в школу, но Никиту там не застал: уроки закончились, Никита ушел домой. Пошел к нему домой, но дома его тоже уже не оказалось — Никита убежал на тренировку в секцию карате. Там он мальчика по наводке его мамы и отыскал. Никита приехал вместе с ним и с мамой в отделение и сразу уверенно опознал подозреваемого, даже шапку на него надевать не понадобилось.

— Так. Только сейчас вас опознал наш свидетель, он видел вас на месте убийства Людмилы Ивушкиной. За что вы ее убили?

— Я ее не убивал. — Вадим, замкнувшись в себе, смотрел в пол. Он стал ладонью тереть затылочную часть шеи.

По этому и другим характерным жестам Эльвира определила, что он говорит неправду: убил ее все-таки он. Она кивнула Холмогорову, показывая, что да, Вадим — убийца Людмилы. Она была в этом абсолютно уверена.

— Еще раз задаю свой вопрос: за что вы убили Людмилу Ивушкину? За что вы убили Баранцева? Вы убили его потому, что он мог вас выдать? Выдать, что вы курите «Sobranie» — сигареты, которые были оставлены убийцей на месте преступления?

— Какая глупость, — взвился Вадим, — сигареты! Как вы непроходимо тупы и далеки от истины! Я убил его не за эти сигареты, а за то, что он был таким же картежником, как я! Я его убил за то, что он привел меня в этот карточный мир, где я погряз по уши! Он только смог как-то выбраться из этой игромании, а я — нет. Это он виноват в том, кто я есть теперь: убийца и подонок. Так он еще насмехался надо мной, просек каким-то образом, что я убил Люду.