— Да, будем добивать, — ответила Тамара Яковлевна.

Они еще долго обсуждали, какие у них доходы в этом месяце, что за платежи они провели подрядным организациям, какая сумма остается для уплаты налога. Они обсудили все возникшие вопросы, после чего Тамара Яковлевна ушла. Ольга тоже поспешила покинуть кабинет по неотложному делу.

Глава 5

Ольга

Я в раздраенных чувствах лечу по коридору и сталкиваюсь с Завьяловым. Откуда он появился? Как черт из табакерки. Я с разбегу из-за поворота влетаю в него и упираюсь лбом в его твердую грудь. Блин, какой конфуз.

— Вы всегда такая неловкая? — откуда-то сверху слышу его бесцветный голос.

Постепенно поднимаю глаза: сначала вижу его крепкую загорелую шею, потом волевой подбородок, наконец, набираюсь смелости и смотрю прямо в глаза и сразу же тону в их беспощадной глубине.

— Эм… я…

— Что? — Он смотрит куда-то поверх моей головы, как будто и не со мной разговаривает.

Я чувствую, что начинаю медленно краснеть. Я закрываю глаза, набираю побольше воздуха и выдыхаю через рот беспокойство. До чего же глупая ситуация! Пора бы в свои тридцать лет как-то иначе реагировать на слова мужчин, пусть даже и таких сногсшибательных.

Он усмехается криво, одним уголком рта, видя мои пунцовые от смущения щеки. Неожиданно протягивает руку к моему пиджачку и цедит слова:

— И одеты вы, Ольга Валерьевна, не по дресс-коду. Вы в курсе, что у нас не разрешены всякие горошки и рюшечки?

Это он про мои скромные крапинки на более чем скромном пиджачке, что ли, так нелестно?

От его даже такого резкого прикосновения у меня перехватывает дыхание. Я опять что-то мямлю в ответ. Зла на себя не хватает!

— Так, чтоб в последний раз, — недовольно ухмыляется он, пока я глупо моргаю, глядя на него снизу вверх, как затравленный зверек.

Идет по коридору дальше, оставляя за собой шлейф дорогого характерного парфюма, сотканного из тонких ароматических оттенков, каких-то сумасшедших ноток цитрусовой свежести в сочетании с чем-то еще. А потом оборачивается и предупреждает с раздражением в голосе (не выспался, что ли?):

— И колготки, кстати, у нас носят телесного цвета, однотонные. Вас что, не предупреждали?

Ба, подумать только, какой сноб. Я опускаю вниз глаза на свои колготки цвета мокко.

Он отворачивается и идет дальше, небрежно засунув руку в карман брюк. А я остаюсь стоять в центре коридора, обняв себя за предплечья, стараясь унять дрожь.

Как там в рекламе говорится: надо выпить кофе? Я иду к себе в кабинет и щедрой рукой делаю себе двойную порцию капучино. Сажусь за стол, обхватываю стеклянный бокал руками и, вдыхая носом дурманящий аромат, пытаюсь забыть о неприятном инциденте. Зануда! Я стараюсь больше о нем не думать, но это плохо у меня получается.

В кабинет Ольги зашла Людмила (на запах кофе летела?). Увидев Ольгу, она удивленно склонилась к ней с обеспокоенным видом:

— Ты чего, Оль? На тебе лица нет.

— Скажи мне, Мила, — с укоризненными нотками спросила Ольга, — ты почему меня не предупредила, что у вас тут темные колготки носить нельзя?

Но пока Ольга задавала свой вопрос, она скользнула взглядом по ногам Людмилы, по которым на черном фоне змеился какой-то вычурный золотистый узор длиной, наверное, больше метра, если считать от пяток до талии, и замерла, поняв, что ее вопрос неуместен.

— Это еще что за новости? — прогремела Мила. — Кто тебе такую чушь сказал?

— Завьялов, собственной персоной. Похоже, он ко мне придирается, — еще больше сникла Ольга.

Мила не нашла что сказать. А Ольга поймала на себе ее взгляд, не меньше ее озадаченный, удивленный и в то же время растерянный.