Я не говорю, что эффективность рационализма иллюзия. Это совершенно реальная эффективность. Но для меня очевидно, что рационализм, не понимая сложности современного человека, современных человеческих отношений, выбирает далеко не самые оптимальные варианты.

…Обычная уличная сценка: девушки разгружают автомашину с кирпичом, кидая его на землю, из-за чего треть кирпича обращается в щебень. Увидел это однажды видный авиаконструктор и тут же подсчитал, что если бы девушки получали заработную плату с каждой тысячи доставленного и уложенного в целости кирпича и так же точно оплачивалась работа шофера, то была бы получена солидная экономия; из этой суммы можно было бы повысить зарплату и работницам, и шоферу, то есть выиграло бы и государство, и девушки. Рассуждение само по себе настолько здравое (если абстрагироваться от того обстоятельства, что девушки, разгружающие руками кирпич, современницы авиаконструктора, чьи самолеты удивляют мир), что оспаривать его может только сумасшедший. Повторяю: само по себе. Так сказать, абстрактно-экономически…

А вот как увидел ту же рядовую уличную сценку поэт.

Авиаконструктора поразил действительно горестный контраст между целехонькими кирпичами в автомашине и безобразным щебнем на земле, и он дал определенные, бесспорно разумные экономические рекомендации, как избежать этого зла в будущем.

Поэта поразил контраст между подвижными, деятельными руками девушек и неподвижными их, как бы не участвующими в труде лицами. Поэт, разумеется, не дает никаких экономических рекомендаций, но тем не менее, желая того или нет, он психологически объясняет, почему кирпич становится щебнем. Девушки безразличны к работе, которую выполняют, может быть, даже она вызывает у них неприязнь.

Эти девушки, сидя у телевизора у себя в общежитии, видели, как выходит в открытый космос Алексей Леонов; их плотно окутывает атмосфера нашего века, окружают удивительные подробности современной жизни. И им не только физически — психологически не легко разгружать кирпич, то есть делать изо дня в день то, что вопиюще не соответствует сегодняшнему уровню техники и организации труда.

Конечно, изменив характер оплаты, чтобы каждый разбитый кирпич вычитал долю копейки, а каждый сохраненный соответственно умножал ее, можно заставить девушек относиться к делу лучше. Но вовлечет ли это в труд их человеческую сущность? Будет ли после бесспорного экономического усовершенствования формироваться в труде их личность? Если нет, то заслуживает ли такой труд наименования подлинно результативного? И не разумнее ли не только с точки зрения нравственных ценностей, но и с точки зрения экономики как можно быстрее избавить девушек от бесперспективного и малопроизводительного труда?

Рискуя показаться донкихотом от публицистики, я все же утверждаю: если бы авиаконструктор не только возмутился тем, что девушки небрежно кидают на землю кирпич, но и ощутил «чувства и наслаждения» этих девушек как «собственное достояние», его ум и его сердце подсказали бы ему более точный, более разумный и человечный вариант…

Дерзаю утверждать, что он перед этой автомашиной с кирпичом думал не страдая.

Да, одну из насущных задач публицистики, особенно философской, я вижу в развенчании рационализма. (Надеюсь, что рабочий из Нерчинска разберется в том, что рационализм к коммунизму не имеет ни малейшего отношения, и сумеет дать соответствующий «философский бой» тому оппоненту, на которого он ссылался в письме ко мне.