|
— Я был занят, — тихо ответил магистр, нежно целуя в висок, — и говоря откровенно, было не с кем. Изысканное вино стоит пить лишь в компании особенной женщины. — Хм, — я повернула голову, просто хотелось его выражение лица увидеть, — чем же я особенная? Очень загадочная улыбка, а затем едва слышно: — Когда-нибудь я тебе расскажу. — Когда-нибудь… — сонным эхом повторила я, и допила вино. Риан осторожно поставил свой бокал на стол, забрал мой и разместил рядом с первым, затем просто обнял, прижимая к себе. Я была не против, скорее наоборот мне очень нравились и его объятия и возможность просто сидеть и смотреть на огонь в камине. А огонь завораживал, и танцем и едва слышным треском, а за окном началась метель, и в шум завывающего ветра вплетался шум шатающихся деревьев… — Дэя, — тихий голос магистра вырывает из странного полусонного состояния, — а почему тебя нельзя жалеть? Ознобом по коже! Мне очень не хотелось об этом говорить, совсем не хотелось, я никому и никогда об этом не рассказывала… И ледяной стужей в уютный мирок ворвалось другое воспоминание, о горящей печи и воющей сутками на пролет метели, о горе которое принесла та зима… — Не хочу рассказывать, — тихо сказала я. — Просто не хочу… — Связано с закладной на дом? — в проницательности лорду Тьеру не откажешь, это факт. И я промолчала. Риан молчать не стал: — Не могу сказать, что лезу не в свое дело, — неожиданно резким голосом начал он. — Это мое дело, Дэя, теперь мое. Я сделал все, чтобы решить проблему пощадив при этом твою гордость, но… Не могу отделаться от одной мысли — как произошло, что твои родители практически продали тебя в рабство? И я была вынуждена ответить, правда, вышло это как-то сквозь зубы: — У них не было выбора. — Как такое возможно? — лорд директор явно мне не верил. Я не хотела об этом говорить. Совсем не хотела. И единственное, что смогла из себя выдавить, это: — Думаешь, они не жалели? Каждый день! Просыпаясь утром с этой страшной мыслью и ложась спать ночью с ней же. Я себя покойником в доме чувствовала. Мама, глядя на меня, каждый раз с трудом сдерживала слезы, а отец он… Он годами спал по два-три часа в сутки, в надежде собрать деньги и откупиться… Он… не хочу говорить об этом. Риан просто обнял чуть сильнее и промолчал. Мы сидели в этом тягостном молчании долго, а потом лорд Тьер предложил: — Еще по бокалу? — У меня завтра лекции, — напомнила я. — Гарантирую, голова болеть не будет, — магистр наполнил бокалы, протянул мне мой и задумчиво произнес.- Если ты в отца, то он очень сильный человек. Сильный духом, достойный уважения. Я улыбнулась, сделала глоток вина и вновь прикрыла глаза — вкус очаровывал, пьянил и напоминал о лете. У нас, в Приграничье лето короткое, жарких дней так вообще на пересчет, и мне бы хотелось побывать там, где лето царит едва ли не полгода. — Твой отец охотник? — как-то про между прочем спросил магистр. — Ага, — все так же, не открывая глаза, ответила я, думая о лете, кустах каррисы, теплых солнечных лучах… — Ммм, — протянул Риан, — охотник в Приграничье — опасное занятие. Кто на него напал загрызень или рвар с предгорья? — Загрызень… — прошептала я и распахнула глаза. Несколько мгновений смотрела на огонь, затем резко повернулась и возмущенно уставилась на лорда директора. — Что? — невинно поинтересовался он. — Лорд Тьер, отрабатываем на мне методики проведения допросов? Ухмылка, а после коварное: — Нет, конечно… — улыбка становится шире, — у меня все методы давно отработаны, стратегии опробованы, результативность достаточно высокая. |
