Он всмотрелся в ее лицо. Ей показалось, что в его глазах плещутся те же чувства, что обуревают сейчас ее. Но потом он прижался губами к ее шее, и она забыла обо всем – забыла, как смотреть, как дышать. Его губы медленно двигались вниз, лаская чувствительную кожу, и в ней оживало, поднималось жгучее наслаждение. Наконец его губы сомкнулись вокруг ее соска, и она не сдержала прерывистого крика, который сорвался с ее губ и повис в тишине комнаты.

Вот чего ей не хватало!.. Дрожь отчаянной потребности прошла по телу. Последствия внезапно перестали ее волновать. Она просто ощущала умелые ласки Джастина и наслаждалась каждым мгновением.

Его губы опустились ниже, скользнули по животу. Он встал перед ней на колени. Глаза Виктории распахнулись от удивления. Она оказалась зажатой между его горячим, мускулистым телом и высокой кроватью. Путей к отступлению не осталось, даже если бы она и захотела сбежать. А она не хотела.

– Что ты… – забормотала она.

Джастин приподнял бровь. Виктория оборвала вопрос. Если бы она и впрямь была опытной в делах любви, она бы знала эту ласку. Такие ласки она видела в эротических книгах, которые давала ей Мара. Мужчина дарит женщине интимный поцелуй.

– Я так давно хотел узнать, какая ты на вкус, – пробурчал он, раздвигая ее ноги плечами.

Виктория задрожала. Наверняка он лжет, но она так ослабла от желания, что не хотела спорить. Джастин никогда ее не хотел, не может быть, чтобы он фантазировал о…

Она с шумом втянула воздух сквозь сжатые зубы, и все мысли истаяли. Он пальцем раздвинул складочки ее плоти, и она оказалась полностью открыта для его жадного взора и нежных ласк. Виктория вцепилась в его плечи.

Он поцеловал ее – сначала нежно, лишь слегка касаясь разгоряченной плоти. Виктория выгнулась ему навстречу, забыв всякий стыд, предлагая себя для дальнейших ласк, желая большего.

Второй поцелуй оказался намного глубже. Его язык ласкал ее, пробуждая нервные окончания, о существовании которых она даже не подозревала. Она содрогнулась, Джастин поддержал ее. Горячие ладони жгли ей ягодицы, только усиливая наслаждение.

Виктория слегка изменила позу, чтобы Джастину было удобнее. Она знала, что превращается в бесстыдную шлюху, но удовольствие, которое он мог ей подарить, затмевало все остальное. Похоже, что он сам жаждет дать ей его.

Джастин ласкал ее ртом, не пропуская ни одной складочки, ни одного дюйма пылающей плоти. Наконец он нашел языком нервный узелок, который пульсировал сладкой болью в ожидании его прикосновения. Джастин хитро взглянул на нее, и глаза его потемнели еще больше. И его губы коснулись ее в самой мучительной ласке.

Виктория откинулась назад. Ее бедра дрожали. Он будто пытал ее наслаждением. Каждый раз, когда она почти достигала вершины блаженства, он отстранялся, и все начиналось сначала. Страсть превратилась в безумие, тело перестало ей подчиняться, дыхание стало частым и прерывистым, а с губ вместо слов слетали долгие, громкие стоны.

И, в конце концов, когда Виктории показалось, что она уже не в силах дольше вынести эту пытку, Джастин прижался к ней сильным, долгим поцелуем. Удовольствие накрыло ее волной. У нее перехватило дыхание, она забилась, как в агонии, а он все не отпускал ее, продолжая ласку, сводя ее с ума. Никогда в жизни она не заходила так далеко и не бывала так слаба.

Последние всплески наслаждения таяли в ее теле. Она рухнула в его объятия. Ее тело стало тяжелым, кости – мягкими. Ощущение наполненности согревало ее. Она едва заметила, как Джастин бережно опустил ее на кровать. Из-под полуопущенных ресниц она смотрела на него. Он отступил, окинул ее взглядом и начал раздеваться: сорвал сюртук, принялся расстегивать жилет. Виктория, затаив дыхание, пристально следила за тем, как он снимает одежду: пуговица за пуговицей, крючок за крючком.