– Песню снаги перед боем, – ответил он. – Умирать готовятся.

    – Переведи, – попросил я.

    – Некогда, – сказал он. – Идти надо.

    – Я переведу, – вдруг заговорил корноухий эльф, державший под уздцы бактра.

    «Враг – впереди,

    А жизнь – позади,

    Нам некуда отступать.

    Встань поближе, друг,

    Да натягивай лук

    И даром стрелы не трать.

    Щит – на руке,

    Клинок – в кулаке,

    Убей и зарой свой страх.

    Не время тоске,

    Коль яд на клинке,

    И враг в десяти шагах.

    Нет слез и слов,

    Обычай суров -

    Без имени умирать.

    Но это война,

    И покажет она,

    Кому имена давать.

    Кто разберёт,

    Как жребий падёт.

    Кто выживет – будет знать.

    О мёртвых народ

    Песни после споёт.

    Придёт пора – вспоминать.

    Закончилась песня, замолчал эльф, а я всё стоял. Внутри меня отголоском орочьего напева звучал высокий и чистый звенящий зов Сторожевого горна родного Тукборо. «Вставай! Беда! Вставай! Враги! Вставай! Не спи! Тревога!»

    – Идём, Чшаэм, – сказал Гхажш. – Не надо оглядываться. Идём.

    И мы пошли навстречу солнцу, постепенно ускоряя шаг и переходя на бег. Мы бежали, склонив головы, чтобы встречные лучи не слепили глаза, и сквозь мерный топот тяжёлых походных сапог в мой разум всё настойчивей и настойчивей пробивался зов горна. «Вставай! Беда! Вставай! Тревога!»

    Глава 31

    Ненавижу песни и музыку эльфов. Дедушка Сэм приходил от них в восторг. Я ненавижу.

    Мы бежали чуть меньше часа, а потом я остановился. Остановился неожиданно даже для самого себя. Просто понял, что не могу бежать дальше. Не оттого что устал. Я понял, что должен вернуться. Не спрашивайте меня почему. Может быть, потому, что я не мог оставить в беде тех, чей хлеб ел. Может быть, меня поразила грустная, звенящая песня снаг. Может быть… Да мало ли, что может быть. Неправильно это было – взять и убежать. Это было разумно, но это было неправильно. Правильно было – вернуться. Это было страшно, до ледяной ломоты в коленях, но это было правильно. И я остановился.

    – Ты чего? – Гхай едва не сбил меня с ног, с размаху ткнувшись в спину.

    – Я возвращаюсь, – ответил я.

    – Как это? – не понял Гхай. – Куда?

    – В деревню, – пояснил я. – Обратно в деревню.

    – Незачем, – подошёл к нам Гхажш. – Незачем тебе возвращаться. У нас есть дело, которое мы должны сделать. Там ты ничем никому не поможешь.

    – Может быть, – сказал я. – Даже, наверное. Но я возвращаюсь.

    – Ты не можешь вернуться, – возразил Гхажш. – Я тебе говорил, больше у тебя не будет возможности передумать. Мы должны идти дальше.

    – Идите, – пожал я плечами. – У вас есть дело. Я выбрал себе другое. Ты сам мне объяснял, что вся наша жизнь зависит от сделанного нами выбора. Я выбрал, и ты не можешь меня лишить того, что я выбрал.