– Теперь рассказывай.

    – Их двое было. Оба здесь. Ехали с запада, со стороны южного тракта. Удугхи обоих снял.

    – Теперь нас точно спалят, – вмешался в разговор хозяин дома, – а та ещё загонят в Бродячий лес, дрова рубить и поленницы сторожить, чтоба не разбегались. Эта, ежели сразу не поубивают.

    – Подождите, фреа Хальм [15] , разберёмся. Может, ещё справимся. Кони где?

    – Ушли кони. Удугхи их поймать хотел, потому всадников первыми сняли, они шагом ехали. Только он не поймал. Колено ему копытом разбили.

    – Т-а-а-к. Был приказ коней бить первыми. Он знал?

    – Знал. Как не знать, раз по пять каждому было сказано. Он ещё и с парнями поспорил, что вместе с ним в дозоре были. Они хотели коней сначала бить, а он приказал сначала всадников. Потом коней ловили. Не поймали.

    – Понятно, этот придурок свою голову уже потерял. На его пятерку другого назначишь, поумнее. Фреа Хальм, кони должны на место возвращаться? Где всадника потеряли.

    – Ежели правильно обучены, та должны. Мало ли, ранен хозяин или что. Толь эти не вернутся.

    – Почему?

    – Така ловили жа их. Они жа ещё приучены от чужих уходить. Ежели их ловили, та не поймали, они сразу к йореду поскачут. К своим, значит.

    – Значит, очень скоро здесь все будут?

    – Как посчитать. У них заводные кони были?

    – По одному, – ответил Урагх.

    – С вьюками?

    – Нет.

    – Значит, ближний дозор, раз без вьюков и одвуконь. Толь ближний дозор парным не бывает. Позади этих ещё одна пара ехала. Далеко, толь чтоба передних зреть. Они всё видать должны были. Как этих стрелили, как коней ловили. Часа через три-четыре здеся весь йоред будет. А нас точно спалят, самое малое. Вон того, что в уголок закатился, я признал. Они у нас и были пять дён тому. Ещё тогда спалить хотели за мятеж, а нынче узнают, что вас привечали, така и перебьют всех. Что жа Вы, фреа Гхажш? Подвели Вы нас. Как жа мы теперь? Они жа деревню пеплом пустят. И хорошо ещё будет, ежели не придётся кандалами греметь.

    – Подвёл. Если мы голову этого придурка, что всю кашу заварил, оставим, поможет? Скажете, прохожие орки озоруют, сами поймали, сами и убили. Вот и голова здесь. Поверят?

    – Навряд. Оно бы, можат, и поверили, ежели б ваши не кинулись коней ловить. Их лови не лови, они в чужие руки не пойдут. Не така приучены. Эта наших, деревенских, любой запряг та в борозду повёл. А та ж боевые. Толь хозяина слушают да горн йореда знают. Нада жа было сначала задний дозор снимать, а ужа потом – передний. Ежели дозорные видели ваших, така и проследили их до самой деревни. А ежели проследили, така и других ваших видели. Спалят, точно спалят.

    – Ясно. Уходить Вам надо, фреа Хальм. Всей деревней уходить. А мы останемся. Бой примем. Сколько продержимся, не знаю, но ночь и день – точно. Вы за это время далеко на север можете уйти. Я Вам проводника дам. И знак для наших, чтобы приветили.

    – Та куда жа мы уйдём? Как я общество уговорю? Вот така собраться, всё бросить, кто жа решится. Хозяйство жа у всех. Кажный за него держится. Мужики на подъём плохи. Кажный будет думать, что, можат, ещё и обойдётся. Сто лет в этих местах живём, обстроились, землю распахали, столь пота в неё пролили… Как жа сняться та уйти? Не можам. Не говорите дажа об этом.

    – Оставайтесь. Только к утру здесь головешки будут.