Подошёл Гхажш ещё с одним орком, Турогхом, кажется. Они сели неподалёку, достали кинжалы и начали водить ими по лезвиям мечей. По скрежету можно было догадаться, что они используют кинжал как точильный камень, но как это возможно, я не понимал.

    – Дым вижу, – прокричал с дерева наблюдатель. – Похоже, деревня горит.

    – Не повезло Хальму, – вздохнул Гхажш. – Два года коту под хвост. А ведь уже почти подружились. Хорошее место для отдыха могло бы быть. И мужик хороший. Если не убили, а только угнали, надо будет его найти.

    – Вечно ты, Гхажш, не о том беспокоишься, – проворчал Турогх. – Тут свою бы шкуру спасти. Зря мы здесь встали, надо было бежать и бежать. Может, и ушли бы.

    – Не ушли бы. Некуда уходить. Был бы лес, стоило бы попробовать. А здесь… Поле. В рощицах этих не спрячешься, если ищут. На днёвку остановиться ещё можно, когда всё тихо, а с конниками на плечах – никакого толку. До гор полтора дня бегом. От конных не уйдём, раз уж они нас накрыли. В деревне было бы лучше, но и это местечко неплохое.

    – Порежут они нас здесь, как хорёк куриц. Место, как пуп, голое – никуда не смоешься. Зря ты его выбрал. Ошибся.

    – Ошибся я в Мертвятнике, когда никого из тех, что взяли, спрашивать не стал. Прежде, чем кончать, надо было их расспросить, где они с Гхажшуром наследили. Тогда бы знали, что в эту деревню идти нельзя. Что в этих краях Гхажшура конники ищут… Хороший мне братец попался. Даже после смерти подлянку устроил. Так что теперь у нас возможностей немного. Убежать не можем, скрыться тоже. Только драться.

    – Это тоже не возможность. Их же сотни две. Обложат холм, пошлют к своим, а потом вместе с подкреплением и раздавят нас.

    – А зачем им подкрепление? Их и так в четыре раза больше, и они конные. Сам знаешь, их кони в бою любого бойца стоят. Они тоже это знают. Так что их против нас самое малое шесть к одному считать надо. А то и все восемь. Зачем им подкрепление? Славу делить? Они деревенских уже допросили. И те им рассказали, где нас искать. Хальм первый, я ему сам так посоветовал. Так что они сюда сейчас скачут. Головы наши искать, пока не стемнело.

    – Ты сумасшедший! Мало нам неприятностей, так ты ещё добиваешься, чтобы они нас засветло догнали.

    – Верно. Если они здесь до заката будут, то, может быть, ударят сразу, поторопятся. А если ночью, тогда нам точно лучше себя самим зарыть. Меньше мороки. Ты не бойся прежде времени. Мы же с тобой не первый раз жизнь на кон ставим. У смерти кости краплёные, так и мы не по её правилам играем. Где-то в этих местах Ратгхаур со своими ошивается. Ночью огонь зажжём, может, повезёт, увидят. Или бой услышат.

    – Всё у тебя «может быть» и «если». Как-то всё неправильно.

    – А по правилам, никаких «может быть» и никаких «если». Завтра к полудню наши с тобой головы на копья взденут.

    – Да что они, полные дураки, чтобы на конях в гору и на стену? Ты за кого их принимаешь?

    – Ни за кого я их не принимаю. У меня надежда на то, что они здесь перед самым закатом появятся, им долгие расчёты до темноты некогда будет строить. Холм пологий, изгородь эту их коням перепрыгнуть, что тебе порог перешагнуть. Её снизу и не видно толком. К тому же их в четыре раза больше. Главный их – парень на дело быстрый, а что потом будет, далеко не думает, если Хальм не врал, когда рассказывал. Но Хальм врёт, только когда выгоду видит. А в чём тут была его выгода? Вот и весь расклад. Если я их главного угадал, то, может, и вырвемся. А если нет, то нам хоть здесь умирать, хоть в поле.