|
Одно усилие воли, один последний удар кинжалом – и Орио остался бы безраздельным хозяином, единственным владельцем своих тайн. Он колеблется, но Наам поворачивается к нему и глядит на него. То ли она предугадала его намерение, то ли убийство Джованны вызвало на ее бледном лице и в ее мрачном взгляде выражение негодования и укора, но взгляд этот оказывает на Орио магическое воздействие: в душе его по прежнему таится злое желание, но на злодейство у него уже не хватает сил. В этот миг Орио понял, что Наам – существо более сильное, чем он, и что нет у него такой же власти над ее судьбой, как над судьбой других его жертв. Орио охвачен суеверным страхом. Он дрожит, как человек, которого внезапно сглазили. Во всяком случае, он делает усилие, чтобы совсем покончить с Джованной, и бросает пылающую головешку на кровать. – Что ты здесь делаешь? – с угрюмым гневом обращается он к Наам. – Я же велел тебе ударить в набат! Иди, повинуйся! Смотри: огонь преследует нас по пятам! – Орио, – говорит Наам, не двигаясь, не выпуская из своей руки руку трупа, – зачем ты убил свою жену? Это ужасное преступление. Я считала, что ты больше, чем человек, теперь вижу, что ты такой же, как все, способный и на хорошее и на дурное! Как мне чтить тебя, Орио, теперь, когда я знаю, что тебя следует страшиться? Это такое дело, которого я никогда не смогу забыть, и даже вся моя любовь к тебе не подскажет мне сейчас ничего, что могло бы его хоть как то оправдать. О, если бы богу было угодно, чтобы ты его не совершал и я бы этого не видела! Не знаю, простит ли тебе твой бог, но уж наверное аллах проклянет человека, убившего свою жену, непорочную и верную. – Прочь отсюда! – кричит Орио, опасающийся, что кто нибудь может застать его в таком месте и за таким спором. – Делай, что тебе велено, и молчи, а не то – бойся и за себя! Наам пристально посмотрела на него и, указав на пламя, целым снопом врывающееся в дверь, промолвила: – Тот из нас, кто спокойнее переступит через огонь, будет иметь право угрожать другому и запугивать его. И в то время, как Орио, побежденный опасностью, поспешно устремляется прочь из этой комнаты, она медленно приближается к охваченной пламенем двери, так, словно не замечает грозящей беды. Пес идет за нею до двери, но, видя, что хозяйку его оставляют здесь, он возвращается к кровати, жалобно воя. – Ты животное, а в тебе больше чувства и преданности, чем в человеке, – говорит Наам, возвращаясь вспять, – тебя надо спасти. Но тщетно пытается она оторвать пса от мертвого тела: он упирается, скалит зубы. Если Наам станет продолжать эту борьбу, она потеряет последнюю возможность спасения. Спокойно переступает она через огонь и находит Орио во дворике. Он нетерпеливо ждет там и теперь глядит на нее с восхищением. – О Наам, – говорит он, хватая ее за руку и увлекая за собой, – у тебя великая душа, ты должна все понимать. – Я могу понять все, кроме этого! – отвечает Наам, указывая пальцем на комнату Джованны, где только что с ужасающим шумом обрушился потолок. В один миг весь замок был взбудоражен. Солдаты и слуги, мужчины и женщины бросились к покоям губернатора и его жены. Но в ту минуту, когда оттуда вышли Орио и Наам, деревянное строение, вспыхнувшее с ужасающей быстротой, представляло собой лишь груду пепла, окруженного пламенем. Никто не смог проникнуть внутрь. Один старый слуга дома Морозини попытался это сделать и погиб. Соранцо и его юный раб исчезли среди общего смятения. Сильный ветер распространил пламя повсюду. Вскоре вся главная башня представляла собой гигантский огненно красный сноп, окровавивший своим отсветом море на целую милю в окружности. Башни рухнули с чудовищным грохотом, а их тяжелые каменные зубцы, скатываясь со скалы в море, забили и заткнули все пещеры и тайные выходы, где прятал лодку Орио и откуда он выходил к морю. |
