Но, выходя из обеденного зала, она вдруг подумала, что завтра маркиза на скачки наверняка будет сопровождать одна из тех красавиц, что увивались за ним весь вечер.

Маркиз не обмолвился об этом ни словом, и все же девушка была уверена, что так оно и будет, и внезапно она почувствовала себя всеми покинутой и одинокой, никому не нужной.

— Значит, завтра ты дома не ужинаешь? — спросила герцогиня, когда они шли по коридору.

— Да, — ответил маркиз, — я отужинаю у Кавендишей, так что если я не появлюсь на балу, это будет означать, что ужин чересчур затянулся.

— Понятно, — сказала герцогиня, — и нам с Улой не на что жаловаться, так как ты был крайне великодушен, проведя с нами сегодняшний вечер. Полагаю, в отличие от нас, ты не собираешься ложиться спать рано?

— Я обещал его королевскому высочеству заглянуть к нему в Карлтон-хауз, — ответил маркиз, — а после этого меня ждут другие приглашения.

Последние слова он произнес ироничным тоном, и снова Ула решила, что приглашения эти исходят от прекрасных дам, с нетерпением ожидающих маркиза.

Женщины поднялись наверх, и герцогиня, остановившись у двери своей спальни, сказала:

— Спокойной ночи, дитя мое. Мой внук поражен успехом, который сопутствовал тебе вчера вечером. Он считает, ты выглядела просто великолепно.

— Он… правда… думает так? — рассеянно спросила Ула, погруженная в свои мысли.

— Сегодня утром он сказал мне, что ты превзошла все его ожидания.

Герцогиня отметила, как у Улы радостно вспыхнули глаза и вся она словно засияла.

Девушка ничего не сказала. Поцеловав герцогиню и пожелав ей доброй ночи, она удалилась к себе в спальню.

— Мне не хотелось бы, чтобы эта девочка разбивала себе сердце, тоскуя по Дрого, — пробормотала вполголоса герцогиня, — но что я могу поделать?

Она легла в кровать. Горничная погасила свет, но герцогиня долго не засыпала, переживая по поводу двух молодых людей, которыми в настоящий момент была наполнена ее жизнь.

Ула же легла спать, чувствуя, как звучат у нее в ушах слова герцогини. Она решила: главное — это то, что маркиз доволен ею, а все прочее не имеет значения.

«Я должна быть очень внимательна, — размышляла девушка, — и точно выполнять все его желания».

Помолившись, она поблагодарила Господа за то, что маркиз пришел вовремя и успел спасти ее от хищных рук принца Хасина, и добавила пожелание никогда больше не видеть принца.

Утром Ула решила никуда не спешить и по возможности хорошенько отдохнуть.

Поэтому она позавтракала в постели и спустилась вниз уже после одиннадцати.

Девушка упивалась неведомой доселе роскошью: ей прислуживали, а она могла делать все, что заблагорассудится.

Весь год, проведенный в Чессингтон-холле, Ула должна была вставать вместе со слугами, и каждое утро ее уже ждал с десяток дел, которые она частенько не успевала закончить к вечеру.

Девушка надела красивое домашнее платье, купленное ей герцогиней. Платье это, в бледно-голубых тонах, напоминающих предрассветное небо, отделанное кружевом и бархатными лентами, очень ей шло.

Спускаясь вниз, Ула захватила пеструю шаль на тот случай, если ей захочется выйти в сад. Хотя солнце светило очень ярко, на улице могло быть гораздо прохладнее, чем она предполагала.

И все же девушка сомневалась в том, что шаль ей понадобится, поэтому, сойдя по лестнице, она оставила ее в холле.

Затем, словно влекомая магнитом, она направилась в библиотеку, надеясь, что сегодня ничто не помешает ей осуществить страстное желание читать.

Та книга, которую принц Хасин вырвал у нее из рук и швырнул на пол, слишком напоминала о нем, и Ула оставила ее на полке.