Только в машине Люк смог выдохнуть. По лобовому стеклу медленно стекали капли дождя, к дворнику прилип пожухлый коричневый кленовый лист. Вокруг здания Суда росло много кленов, по осени горящих пожаром. Уже зарождались сумерки, лениво разгоняемые тусклыми уличными огнями. От серости вокруг становилось как-то особенно паршиво на душе.

Люкка нажал на кнопку, заводя мотор. Тут в стекло постучались, через запотевшее окно он смог разглядеть только неясный образ. Мужчина опустил стекло и увидел хмурого светловолосого типа, вмешавшегося в их с Ией скандал, только тут узнавая в нем худенького мальчика-студента, с которым учились на одном академическом потоке. Похоже, в отличие от Люка, тот все-таки окончил Академию и даже стал хранителем.

– Что? – вместо приветствия грубо бросил Люкка.

Мужчина криво усмехнулся, наклонившись, и облокотился на открытое окно.

– Ты меня не помнишь?

– Ты не девочка, чтобы тебя помнить, так что смутно, – хмыкнул тот в ответ.

– Феликс.

– Отлично. Прощай, Феликс.

– Послушай! – Неожиданно глаза вновь обретенного однокурсника загорелись агрессией. – Ты украл в ту ночь одну вещь. Ты знаешь, о чем я. Отдай ее мне. Сейчас же.

– Если у вас исчезла какая-то вещь, то спросите с малышки Ии.

– Отдай! – прошипел Феликс, сузив прозрачно-голубые глаза.

– Иначе что? – поднял одну бровь Люкка. – Ты перекроешь мне энергию, если я проеду на красный свет?

– Я уничтожу тебя…

– Странные слова для хранителя порядка и добра. – От злости у Люка потемнело в глазах.

В его голове мелькали картинки одна краше другой. Как он хватает Феликса за длинный хвост и прикладывает носом о дверь. Но за спиной стоял приговор, а тип, как назло, являлся официальным лицом, хранителем.

– Отходи, боюсь, ноги тебе отдавлю.

– Я все равно заберу у тебя магнит! – прошипел Феликс.

– Найди его, – хмыкнул Люкка, и его губы сложились в тонкую линию.

Через секунду он с такой силой нажал на педаль газа, что завизжали покрышки, а из-под колес повалил дым. Феликс едва успел отскочить от сорвавшегося с места автомобиля, обдавшего его брызгами грязной дождевой воды из бегущего по дороге ручья.

– Ну подожди у меня! – прошипел он, кидаясь к своей машине.

Буквально через пять секунд он уже засовывал ключ в зажигание, бросаясь в погоню за противником.

Вещица, о которой говорил Феликс, небрежно валялась в бардачке вместе с музыкальными дисками и перчатками. Люк хранил ее только как доказательство для Суда. Доказывать оказалось нечего, приговор ему, вероятно, подписали еще до начала слушания. Он честно не хотел соваться в это мутное дело, оно не вызывало даже любопытства, ведь Люк и так находился в неприятностях по самый кадык. Но теперь только слепец пропустил бы мимо факт, что хранители шли на открытый конфликт из-за маленькой деревянной стрелки. Мысль изменить свой приговор с ее помощью с каждой минутой приобретала все большую привлекательность. Вопрос из несущественного медленно превращался в принципиальный и насущный.

На широком проспекте Люк заметил догонявшую его седан серебристую машину, суетливо сновавшую среди автомобильного потока. Вместе они остановились на светофоре. Можно было не поворачивать головы, чтобы понять, кто сидит за рулем.

Они дожидались зеленого света, словно ретивые кони на скачках. Стоило лампочке мигнуть, как два автомобиля бешено сорвались с места, получив в награду град визгливых сигналов от едва успевшего остановиться встречного потока. Они гнали как безумные. За окнами мелькали световые пятна, смешивающиеся в единую смазанную полосу, но ни один из противников не желал уступить.