— Во что играем? — мягко спросила она. — В «угадай кто»?

III

Трость Карпентера легла к нему на колени. Он смешался, а некоторые — еще больше. Джо и Бэзил были в полной уверенности, что телеграмма сработала, а теперь оставалось только предположить, что миссис Шуновер их раскусила и вернулась. Но на ее лице не было и следа гнева или тревоги.

Карпентер быстро пришел в себя:

— Да, миссис Шуновер. Мы только начали. Бэзил водит.

— Я уж забыла, как в нее играют, — попросту сказала миссис Шуновер. — Кажется, под музыку? Давайте я буду вам аккомпанировать.

— Отлично! — воскликнул Карпентер. — Пускай теперь Бэзил возьмет подушку и выйдет в коридор.

— Я пас, — быстро отказался Бэзил, чуя подвох. — Пусть кто-нибудь другой водит.

— Тебе водить. — Карпентер был непреклонен. — Сдвигайте все диваны и кресла в один ряд.

Среди тех, кому не понравился такой поворот событий, оказалась и Долли Бартлетт. Она была сконструирована очень хитро, с удивительной способностью пробуждать эмоции, и сейчас весь ее механизм содрогался от вынужденного простоя. Долли чувствовала себя обманутой и обделенной, но всегда могла рассчитывать на появление решительного мужского персонажа. Он в любом случае нашел бы отклик в ее душе, но она не теряла надежды, что им окажется Бэзил, одинокий волк, обладавший в ее глазах романтической притягательностью. Она нехотя заняла место в одном ряду с другими, а миссис Шуновер тем временем стала наигрывать «Каждое движенье — это маленький рассказ».

Когда Бэзила насильно вытолкали в коридор, Карпентер Мур объяснил свою задумку. Пусть сам он никогда в жизни не участвовал в подобных играх, это не мешало ему диктовать правила, и подчас — вот как теперь — весьма своеобразные.

— Мы объявим, что у некой девочки есть письмо для Бэзила, но на какую бы он ни указал, это будет не сама девочка, а ее соседка, понятно? Он встанет перед кем-нибудь на колени или поклонится, а мы скажем: это не она — потому что у нас в уме будет ее соседка, ясно вам? — Он повысил голос. — Входи, Бэзил!

Ответа не было; выглянув в коридор, они обнаружили, что Бэзил исчез. Ни через парадную дверь, ни через черный ход он выскользнуть не мог; все рассыпались по дому — кто в кухню, кто на лестницу, кто в мансарду. В коридоре остался один Карпентер, который на всякий случай прощупывал тростью висевшие в чулане пальто. Вдруг сзади кто-то вцепился в его кресло и мгновенно закатил в чулан. В замочной скважине повернулся ключ.

На мгновение Бэзил застыл, молча торжествуя победу. Спускавшаяся по лестнице Долли Бартлетт просияла при виде его запыленной, зверской физиономии.

— Бэзил, куда ты пропал?

— Не имеет значения. Я слышал, что вы задумали.

— Я тут ни при чем, Бэзил. — Она подошла совсем близко. — Это все Карпентер. По мне, лучше бы поиграли, как обычно.

— Я тебе не верю.

— Честное слово!

В коридоре вдруг стало душно. Долли Бартлетт порывисто раскрыла объятия, они склонились головами навстречу друг дружке — и тут из чулана раздались приглушенные вопли, сопровождаемые дробью ударов в дверь. В тот же миг с лестничной площадки донесся голос Марты Робби.

— Не стесняйся, целуй ее, Бэзил, — язвительно потребовала она. — В жизни не видела более мерзкого зрелища. Я знаю, что сейчас сделаю.

Все сбежались в коридор; Карпентера освободили. И под мотив «Мальчик мой», исполняемый на фортепиано, атака на Бэзила возобновилась.