Агата съела горбушку, хотя это было не то, что ей нужно. Денег никто не подавал.

Тут подошел мальчишка на вид лет двенадцати:

– Это ты классно придумала! Привольно! Я тоже буду клянчить. А чего? Чем я хуже? – Он состроил несчастное лицо и завопил на весь длинный переход: – Мы брат и сестра, а мама у нас легкого поведения! Она нас бросила на произвол судьбы, на все четыре стороны! – Он кричал весело, а морду корчил печальную. – Подайте скорее! Помогите материально! – Потом шепнул Агате: – Ты на что собираешь? На «Ватрушку», наверное? Угадал! Там увидимся вечером! – И опять обратился к народу: – Мы на Лунном бульваре ночуем с сестрой! Холодина, блин! Не проходите мимо!

Люди видели, что он дурачится, но подавали с улыбкой. Хотя и редко. Агата поняла лишний раз: любое дело надо делать с улыбкой и не грузить других своими рыданиями и трудностями.

Хорошо одетые дети не внушали жалости, но все-таки часа через два удалось набрать на билеты в «Ватрушку».

– Я Савелий, – гордо произнес мальчишка необычное имя, – мне на музыку пора, на скрипке, блин, учат родители отстойные! Я побежал. А тебя как звать? Агата? Красиво. А на самом деле небось Маша? Ну привет!

Савелий умчался, и тут к Агате подошел здоровенный дяденька:

– Вали отсюда, а то я тебя закажу.

– Как закажете? – в первую секунду растерялась Агата.

– Холодный труп будет валяться в парке. Отсюда вали, это наша точка. Весь переход наш, нам чужих не надо! А деньги отдай по-хорошему! – багровое лицо, багровый кулачище перед Агатиным носом.

Она отодвинулась:

– Скажите, пожалуйста, – вежливо спросила она, отводя кулак от своего лица, – вы мафия?

– А как же! Нищие – самая большая мафия. А вернее – корпорация!

– Корпорация? Это как адвокаты, как репетиторы?

– Адвокаты-прокуроры, блин! Они-то как раз мафия! Отвали и заглохни!

Агата стала пятиться, но любопытство у некоторых людей очень сильное чувство. Оно побеждает страх перед багровым кулаком, перед холодным трупом на любимом бульваре. Сильное любопытство иногда побеждает даже здравый смысл. И она опять шагнула к здоровенному дядьке:

– Значит, правду Суворовна рассказывала – вы заставляете бедных деток просить деньги? А после отбираете все до копейки? И вам не стыдно?

– Не стыдно, – он захохотал, – стыдно, у кого видно! – вспомнил он идиотскую поговорку своего далекого глупого детства. – А у меня ничего не видно! Ха-ха-ха!

Агата набралась смелости:

– Деньги не отдам! Я их честно выпросила! Мне они самой нужны! – Агата зажмурилась, чтобы не видеть страшной морды, злобной и наглой.

– Нужны? У мамки проси! Вас мамки балуют. – Он схватил ее за шиворот и затряс. Мимо спешили равнодушные люди, Агата приоткрыла один глаз, увидела этих мужчин, женщин, детей. Даже два милиционера прошли совсем рядом с Агатой и злодеем, мирно разговаривая о своем. Они смеялись и не взглянули на здоровенного дядьку, который безжалостно тряс за шиворот хрупкую интеллигентную девочку. Один милиционер сказал другому:

– Да ну? Врешь!

Другой ответил:

– Ну да! Не вру.

Агата пискнула:

– Милиция! – И сама себя еле услышала, ворот куртки врезался в горло.

– Ха-ха! У нашей корпорации вся милиция схвачена! И ОМОН! И другие силовые структуры! – Он повыше приподнял Агату над полом, курточка затрещала.

– Отпустите по-хорошему, – брыкалась она.