А потом я долго сидел на кровати, задумчиво массировал ноги и размышлял о превратностях судьбы, которые для краткости назвал просто жопой.

    В перспективе меня ждал не знаю, насколько долгий, но уж точно неприятный разговор с Императором Ша Дархом и, наверняка, – беседа с деятелями из местной разведки. Интересно, а пытки они все еще применяют? Занятый этими приятными мыслями, незаметно для себя я уснул.

    Разбудил меня вежливый стук в дверь. Три юные грации в модных темно-фиолетовых, расшитых золотом хатти, в сопровождении незнакомых мне офицеров охраны заполнили мою комнату шелестом шелка, запахом свежей зелени и тихими журчащими голосами. Они принесли с собой белоснежный, с иголочки мундир, кучу каких-то баночек и ворох салфеток.

    Не слушая вялых протестов, с меня быстро, словно с манекена, содрали всю одежду и под руки препроводили в ванную комнату. Там меня вымыли до скрипа, как тарелку в автоматической мойке, и затем выпихнули обратно в комнату. За время моего отсутствия комната преобразилась так, что я узнал ее лишь по рисунку на стенах. Кровать куда-то исчезла, а вместо нее появилось шикарное никелированное нечто типа кресла со всякими подушечками и подпорочками. Я сразу подумал, что даже пытка в таком кресле, вероятно, приносит наслаждение. Меня с разбегу воткнули в это кресло, ладно хоть не лицом вниз, и началось…

    Через некоторое, весьма продолжительное время, я, сияющий и выглаженный, будто воротничок курсанта перед строевым смотром, стоял у высоченных дверей в компании четырех офицеров личной охраны Императора. Новая форма, сидевшая на мне вполне пристойно, опять давила на шею, но к этому омерзительному чувству и общей гнусности окружающего мира, не имеющему права существовать в цивилизованном обществе, я уже давно относился совершенно спокойно.

    Ожидание не было долгим. С подобающим случаю солидным шелестом створки дверей распахнулись. Некто лысый и сморщенный в оранжевом балахоне, держа перед собой какой-то свиток, негромко, но звучно и внятно произнес красивым баритоном:

    – Ат Хаттори иррисант Каррох калтор ис хор Ша Гранг.

    Я даже не могу сказать, что же именно я ожидал увидеть в приемной Императора. Роскошь и богатство? Наверное. Толпу одалисок? Вряд ли, но возможно. Только зал, в который я вошел, был скромен до аскетичности. Белоснежные стены, чуть желтоватый мозаичный паркет и огромный купол, словно потолка не было вовсе. Ни картин, ни статуй. Красотища! Немного портил вид лишь сам Император, сидевший за немного потертым и весьма обширным столом из неизвестной мне зеленоватой крупноволокнистой древесины.

    Задумчиво перебирая какие-то документы на своем монументальном столе, Император, казалось, не обращал на происходящее никакого внимания. Рядом с ним стоял толстый человечек небольшого роста, похожий на пивной бочонок. Человек был абсолютно лыс и одет в темно-синий мундир с неразличимо-непонятными знаками различия.

    Тогда, в парке, я толком не успел разглядеть самого Императора. Но сейчас, когда до него было метров тридцать, я увидел почти совсем седого человека в простой накидке-хатти черного императорского цвета. Крупные черты лица и глубокие морщины. Император просматривал документы, подаваемые ему толстяком через равные промежутки времени и, как мне кажется, даже не обратил на меня внимания. Я постоял еще немного и уже принялся было рассматривать красивую мозаику на полу, как услышал звучный и раскатистый голос:

    – Подойди ближе.

    Я вдруг понял, что глубина звучания зависела вовсе не от владельца, а лишь от акустики зала. Интересно, а как здесь будет звучать мой голос? А подойти, что ж, это можно… Сапоги противно поскрипывали и громко бухали при каждом шаге, отдаваясь каким-то странным щелкающим эхом.