Ангелина Петровна быстро запихнула в ящик фотографии, анализы, печать и новые чулки. Кинула сверху остаток шоколада. Огляделась вокруг. Осталась довольна.

Оставался еще звонок дедушке пациента. Но его можно сделать из машины.

Пустая пачка сигарет.

Неужели в кабинете нет еще одной пачки?

Она снова начала выдвигать ящики и открывать шкафы.

На пол полетели фотографии, новые чулки, анализы, печать и кусочки шоколадки.

Сигарет не было.

Ангелина Петровна схватила из пепельницы единственный бычок, лежащий там, и вставила его в мундштук. Прикурила.

Жадно затянулась.

Зазвонил мобильный, она положила мундштук с сигаретой в пепельницу, схватила трубку. Мундштук упал на пол. Искры пепла разлетелись по деревянному полу.

– Алло! – закричала она в трубку. – А… нет… – Она явно ожидала другого звонка. Подняла левой рукой мундштук, затоптала искры. – Вы бы не могли позвонить мне попозже? Нет, я на совещании… Нет, ничего не случилось… И с вашим внуком ничего не случилось… Хотя мы сделали анализ на наркотики… Он оказался положительным. Нет. Конечно, серьезно. Вы можете заехать, поговорить с его лечащим врачом… Нет, мы не можем его лечить… Существуют специальные учреждения… Сейчас мы готовим документы на перевод… Я как раз собиралась вам звонить… Хорошо, я предупрежу доктора. Нет, меня не будет – я улетаю в Париж. Извините, я бы тоже очень хотела, но это невозможно. До свидания. Всего доброго.

Она, как чувствовала, вызвала сегодня водителя. А то бы пришлось оставлять машину в аэропорту.

Она сидела на заднем сиденье и думала об одном – только бы не было пробок. Только бы не опоздать.

Чартерный рейс могут задержать. Тогда она точно успеет.

Если все будет нормально, она приземлится в Париже около десяти вечера.

В без пятнадцати одиннадцать будет в гостинице.

Где он остановится?

Когда они вместе, то живут всегда в «Георге V». Но сейчас он без нее. И специально, естественно, выберет «Costes».

Надо сразу ехать в «Costes». Он будет там. Снять номер и спуститься в бар, поискать его.

Нет, сразу зайти в бар.

А если он будет не один? С какими-нибудь?..

Ничего страшного. Подойти, мило поздороваться, попросить зайти к ней в номер, когда он освободится.

Заказать в номер ужин, шампанское и ждать его.

Ничего страшного, все будет хорошо.

Он никогда в жизни не поставит ее в неудобное положение.

Главное – чтобы не было пробок.

Как здорово, что это – чартер, а не регулярный рейс.

35

Каждый раз Оле было очень страшно делать капельницу. Смотреть, как протыкают иголкой твою вену… Как капля за каплей поступает туда что-то, что смешивается с твоей кровью и становится частью тебя. Частью твоего тела. И твоего сознания.

Но не смотреть она не могла.

Дождик, который поймали в трубочку и привезли в стеклянную лабораторию. И теперь он капает не за шиворот, а попадает сразу внутрь. А вместо зонтика – ресницы. Если их сомкнуть, то как будто нет дождика. Ведь то, что попадает внутрь, ты не чувствуешь кожей. Оно незаметно так наполняет тебя. По крайней мере, не сразу заметно.

Еще вчера она была абсолютно свободна. Пыталась понять птиц, разглядывала небо.

Встречала разных людей. Добрых и злых. Умных и лжецов.

Встретила женщину, которая посоветовала сказать Дедушке: «Вернусь, когда научишься уважать меня».

Оля тогда подумала, какие же люди разные.