Маргарита Южина. Усыновлю мужчину с ребенком
Глава 1
– Ваш ребенок совершенно не знаком с воспитанием! – кричала на пороге хорошо одетая дама со смешным кукишем на голове. – И если вы сами не в силах с ней справиться, пусть вас лишают материнства! Это же ужас! Прямо криминальный элемент какой-то растет! Глеб Антонович Каратов, в простонародье просто Глеб, стоял перед дамочкой по стойке «смирно» и прилежно кивал головой. – Хорошо… И в самом деле, пусть материнства меня лишают, мать я ни к черту… – И вот… не надо вот этого вот! – нервно дернула рукой перед своим лицом женщина. – Вот не надо только из себя строить… этого вот… дрессированного пуделя! Кивает он! A его дочь завтра опять моему Вадику нос разобьет! – A может быть, у них так симпатия выражается? – попытался предположить Глеб. – Я вот тоже в детстве девчонок по голове портфелем бил. – Знаете что! – задохнулась от возмущения женщина. – Мне такие ваши симпатии! Чтобы завтра в школе ноги вашей не было! – Вообще-то я и так нечасто там поя… – Вашей дочери! – Ну, это уж позвольте! Она ж неучем останется! – возмутился наконец Каратов. – Не наступайте моему ребенку на горло. – Я? Это я наступаю?! Да это она!.. Посмотрите, какие синяки у моего Вадика! У него же все лицо, как у этого… из «Аватара»! Зеленое! Похоже, что это она не наступила, а прямо-таки топталась по моему несчастному ребенку! – Хорошо, – Каратову надоел неприятный разговор. – Я с ней поговорю. – Да будет она слушать, что вы там… – Я с ней поговорю строго! Женщина вздохнула с явным сомнением, дернула плечиком и выскочила из прихожей. Каратов неторопливо прошел на кухню, где за столом сидела его восьмилетняя дочь и ковыряла ложкой в тарелке. – Па, я кашу-то, посмотри, доела, – тут же обрадовала она отца. Отец молча отодвинул ее пустую тарелку и уставился на дочь. – Па, я так думаю… может, мне еще кашки? – не знала, как угодить отцу, доченька. – Думаешь, спасет? – вздохнул отец. – Анфиса, ну сколько ж можно кулаками махать? Как мельница какая-то, честное слово. Ты же девочка! Должна быть… хрупкой какой-то… нежной. Трусихой должна быть, в конце-то концов! – Па, когда тут быть нежной? Его ж лупят все, кому не лень! – A ты еще и руку не приложила, так, что ли? Анфиса отодвинула тарелку. – Пап, я ж его не била. Я ж его защищаю каждый раз! – И после этого у него такие синяки? – Ты еще Борьку Грачева не видел, у него все ухо синее… Отец кашлянул и нахмурил брови: – Значит, следующим гостем будет папаша Грачева? – Пап, Грачев просто издевается над Вадькой. Все время его долбит и долбит. A я восстанавливаю справедливость. Но я же не могу все время с Вадькой гулять, вот и решила – проще его научить. И, папа, я ему честно сказала: «Вадька, сейчас я тебе буду бить в глаз, защищайся». A он стоит и лыбится! Я ему два раза сказала, а потом… Я ж ему еще и показала, как руки нужно держать – блок ставить. A он… в общем, я ему в этот блок и шибанула. A уж в глаз он сам себя своими же руками…. Если суд будет, можно отпечатки пальцев снять, там моих нет. Отец только протяжно простонал. – Па, ну нельзя ж пацану таким быть, – Анфиска таращилась на Глеба совершенно ясными глазами. |
