|
Ему уже лучше. Все кончено.
А сколько длится ощущение свежести от холодной воды на уставшем лице? Двадцать секунд? И все сначала: взглядом находит свой бокал, осушает залпом, наливает снова.
Садится на диван. Приваливается к своей спутнице, она дергает его за полу пиджака. – Эй, ты… Будь со мной поласковее, ты… – предупреждает он ее, – а то я уже хорош… Ее это вовсе не забавляет, скорее раздражает и напрягает. Он как будто трезвеет. Наклоняется, кладет руку ей на колено и, снизу вверх заглядывая в глаза, спрашивает: – А ты знаешь, что однажды умрешь? Знаешь это, радость моя? Что ты тоже сдохнешь? – Он и впрямь перепил! – возмущается она, силится рассмеяться, потом спохватывается: – Встань, пожалуйста, мне больно. За столом замешательство, Мадо бросает вопросительные взгляды на младшенькую, та делает ей знак, чтобы она продолжала пить свой кофе как ни в чем не бывало. Не волнуйся, мама, я тебе потом объясню. Месье Казачок отпускает очередную остроту, которой никто не слышит, провинция начинает волноваться. – Ладно, – вздыхает Эдит, – мы, пожалуй, пойдем… Бернар, будь добр, позови детей… – Отличная идея! – не унимается Шарль, – и это все не забудьте погрузить в джип! А, мой чемпион? У тебя ведь теперь прекрасный джип? Я видел… Затемненные стекла и все такое… – Шарль, прошу тебя, это уже не смешно… – Со мной всегда не смешно, Эдит, ты же знаешь…
Он встает с дивана и, подойдя к лестнице, кричит: – Матильда! К ноге! Потом поворачивается к изумленному жюри: – Без паники. У нас такая игра… Неловкое молчание прерывается неистовым тявканьем. – Что я вам говорил… Разворачивается, придерживаясь за латунный набалдашник перил, и обращается к виновнице торжества: – Несносная девчонка, это верно, особенно сейчас, но знаешь что? Это единственная радость, которую ты мне подарила… – Кончай. Поехали домой, – не выдерживает Лоранс, дай мне ключи от машины. Я не позволю тебе сесть за руль в таком состоянии. – И это правильно! Застегивает куртку и роняет голову на грудь: – Спокойной ночи всем. Я умер.
4
– Как? Что случилось? – сразу спрашивает Мадо. – Больше я ничего не знаю… – отвечает Клер, оставшаяся помочь. Отец входит на кухню со стопкой грязных тарелок в руках. – Что тут еще происходит, в этом сумасшедшем доме? – вздыхает он. – Наша бывшая соседка умерла… – Кто на этот раз? Мамаша Вердье? – Нет. Анук. Ох, какими тяжелыми вдруг стали тарелки… Поставив их на стол, он присел рядом. – Когда? – Мы не знаем… – Несчастный случай? – Я же говорю, не знаем! – раздраженно отвечает его жена. Молчание.
– Ей же было не так много лет… – Шестьдесят три, – шепчет ее муж. – Ох… Это невозможно. Только не она. В ней всегда было столько жизни, чтоб вот так вот взять и умереть… – Может, рак? – предполагает Клер. – Мда, или… Глазами мать указывает на пустую бутылку. – Мадо… – обрывает он ее, нахмурив брови. – Что Мадо? Что Мадо? Ты прекрасно знаешь, что она пила! – Она так давно переехала… Мы не знаем, как она жила потом… – А тебе бы только ее защищать! Мадо вдруг так разозлилась. |
