— Скажи, а он присутствовал при том, как ее откачивали врачи скорой помощи?

— Конечно! Я его сразу вызвала.

— Ну и напрасно. Если мужчина не врач и он видел бывшую жену, лежащую в блевотине и со шлангом во рту, из которого рывками извергаются потоки вонючей слизи, — не жди от него ничего, кроме ужаса и отвращения.

— Ой, а ты, наверное, права! Это я не сообразила. Я думала, он пожалеет ее и раскается… Скажи, Наденька, что ж это такое происходит с Алькой и что мне дальше-то с нею делать?

— Не знаю, я ведь не специалист… А чем она объясняет свои суицидные попытки?

— Знаешь, она городит такое, что впору дне самой везти ее в психбольницу. Она на полном серьезе уверяет, будто ей СВЫШЕ велят закончить все дела на земле и переходить на другой круг бытия. Это ж надо выдумать!

— Прямо вот так?

— Вот так.

— А она прежде занималась какой-нибудь оккультятиной?

— Никогда! И откуда только у нее эта терминология взялась — «иной уровень бытия»!

— Ну, может, слышала мельком, мало ли всякой муры по телеку передают. Когда услышала, то не обратила внимания, а вот теперь пришло время — оно и сработало.

— А еще она говорит, что никак не может отвязаться от обдумывания способов самоубийства: и не хочет об этом думать, а мысли идут и идут по кругу. Она говорит, это как назойливый мотивчик, который привяжется, надоест, осточертеет — а отвязаться нет никакой возможности.

Я немного подумала и сказала:

— Знаешь, Иришка, а тут ведь одна психиатрия не поможет — только вместе с Церковью! Это ведь не ее мысли.

— А чьи же? — вытаращила на меня глаза Ирина.

— Бесовские. Она хоть крещеная?

— Крещеная. У нее и крестик крестильный есть, в шкатулочке с ее финтифлюшками ми лежит, я видела. Ее окрестила родная бабка сразу после рождения — у них там в провинции такое практиковалось, церкви в их городке не было.

— Ну и ну… А в церковь-то она ходит?

— Да нет, она считает, что Бог у нее в душе и она, кажется, верит, что именно Он ей и советует…

— Молчи, Ирка! Даже не пересказывай этот бред! — Меня передернуло — так дико мне стало при мысли, что кто-то может приписать Господу бесовские козни. — В общем, надо твою Альку срочно знакомить с моим отцом Николаем. На ваше счастье, он часто посещает пациентов в больнице Скворцова-Степанова в Удельной. Там, кстати, есть и церковь, прямо на территории больницы, храм Святого целителя Пантелеймона.

— Так ты считаешь, что ее все-таки надо врачам сдавать?

— Похоже, что так… Но давай сначала посоветуемся с отцом Николаем.

* * *

Отец Николай от знакомства с Альбиной не отказался; более того, он сам несколько раз приезжал в гости к Ирине и беседовал с ними обеими, и с Алькой наедине. А потом он восполнил ее «бабкино крещение» в своем храме. Я и Ирина присутствовали при этом. Мы и привезли Альбину, потому что в тот день ее с утра начало крутить: то она твердила, что таким грешным, как она, на порог храма нельзя ступать, то кричала, что не доверяет православным мракобесам, а хочет стать протестанткой, то просто жаловалась на колики в животе и просила вызвать неотложку. Но надо знать Ирину — уж если она чего решит, то…

Я не буду останавливаться на подробностях той службы, но скажу, что страшно было уже с самого начала, когда отец Николай стал читать «запретительные молитвы». А во время чина изгнания сатаны, когда он подошел к дверям храма, приоткрыл их и велел Альбине «дунуть и плюнуть», произошло и вовсе нечто жуткое.