Мрачные пророчества Симы насчет российского разгильдяйства оправдались на все сто. Стоило ли со всеми предосторожностями выходить на связь, чтобы услышать, что ожидаемая передача еще не доставлена и неизвестно когда будет? Ночью и в течение следующего дня должны были совершить посадку еще несколько транспортных бортов, может на них. Под клятвенное обещание вернуть, как только – так сразу, удалось выпросить у особиста один ствол. И еще договориться о связи, чтобы напрасно не мозолить глаза туземцам в районе расположения. Тут, прихваченный Симой комп, со спутниковой связью придется весьма к месту. Когда Геннадий вернулся домой, Сима с хозяином колдовали на летней кухне над приличных размеров казаном. – Григорий Григорьевич обещал научить меня готовить плов по фирменному ферганскому рецепту. Нужны: жирная баранина, курдючный жир, красный рис – девзира, желтая морковь, репчатый лук, зира, зерна киндзы, шафран, барбарис, базилик. Я еще на базаре купила все ингредиенты, что наш уважаемый хозяин посоветовал. Присоединишься к обучению? – Разумеется, – подумал Геннадий. – Я там от волнения чуть на стенку не лез, а она преспокойно специи выбирала. Не удивительно, что сорок минут ждать пришлось. – Но в ответ только кивнул.

Когда почти готовый плов доходил до кондиции, в снятом с огня казане, последние десять минут, а Сима накрывала стол, хозяин принес трехлитровую стеклянную банку с рубиновой жидкостью. – Домашнее вино, сам делал, из своего винограда, – пояснил он. – Коварное, пьется как сок, но потом ноги отказывают. – Выпили по полстакана, как аперитив. Вино оказалось вполне приличным, терпкое, как раз к мясу. Потом подоспел плов, на самом деле шедевр. В русле традиций ели руками. Эрудитка Сима не преминула сообщить, что облизывать пальцы после плова, по местным правилам хорошего тона, следует в строго определенном порядке. Порядок продемонстрировала на собственном примере. Получилось очень сексуально. Как и положено, после плова напились чая, немного передохнули, а уже потом вернулись к банке с вином. Потихоньку разговорились, Геннадий похвалил хозяйский дом. Старый учитель помрачнел. – Дом-то хороший, да вот мой ли? – Сима быстро выудила из него всю историю.

Григорий Григорьевич получил этот дом в наследство от родителей, приехавших в эти места еще в тридцатые годы. В нем он провел свое детство, потом привел сюда жену, жил тут с дочерьми, пока они не вышли замуж. Преподавал русский язык и литературу в шестой ферганской школе с физико-математическим уклоном. Как он с гордостью заметил, более 90 процентов ее выпускников успешно поступали в высшие учебные заведения в Москве, Ленинграде, Ташкенте и других городах. После распада Союза жить русским в Фергане стало трудно и опасно. Обе дочери, со своими семьями, за бесценок продали квартиры и уехали в Россию. А там мыкались без жилья и прописки. До беженцев никому не было дела. – До сих пор не устроились, – с горечью сообщил он. – Сам Григорий Григорьевич решил остаться, жалко было родительского дома. Школу закрыли, пенсию платили грошовую, денег не хватало. Решил пустить квартирантов. Это и было роковой ошибкой. Молодой узбек, которого он с семьей пустил на постой, так и не заплатил ему ни копейки. Зато сам Григорий Григорьевич оказался в собственном доме на положении дворового холопа. – На базаре несколько палаток держал. Нажрал морду, поперек себя шире, и говорит мне, мол, ничего вашего тут нет. В Россию, мол, езжай. Скажи спасибо, что на улице не выгоняю. Спал в сарае. А этот хам взял вторую жену, потом третью.