Лопаты и тяпки из одних, фляги и бутылки из других. У горлышек фляг и бутылок был блеск, что указывал, что в них не хранилась вода.

— Разойдитесь. Поймите, где лучше начать траншею, — он посмотрел на жижу, которая, казалось, поглощала свет лампы. Да, она продвинулась на пару пальцев, пока они тут стояли. После грубой оценки он сказал. — Предлагаю начать с пяти футов. Может, больше, когда придет подмога. Земля плотная. Джордейн, мы с тобой с маслом, — он схватил лямки нескольких флаг и пошел вокруг пострадавшего места в другую сторону, решив, что страж поддержит. — Не думаю, что хватит на все зараженное место, но если сжечь тут, то не дойдет до…

— Мастер Сирилл! — тихо, но напряженно, смесь шепота и рычания. Юноша и старый солдат повернулись к двум стражам, которых только что отправили в другую сторону. Они бежали к ним.

— Я же отправил вас… — начал возмущенно Сирилл.

— Там кто-то есть!

Джордейн потянулся за пояс и вытащил украшенный резьбой пистоль так быстро, что засияли звезды. Рапира Сирилла вылетела из ножен на миг позже, он сжимал рукоять как по учебнику дуэли. Он с тихим щелчком закрыл отверстие лампы.

— Покажите.

Они вчетвером, аристократ и стражи, пошли по полю, позволяя глазам привыкнуть, а луне вести их. Осторожно, тихо, не шаркая сапогами по каменистой почве. Казалось, их не заметили.

Фигура в пепельном плаще с капюшоном от холода была неопределимой. Сирилл видел лишь, что она ниже него, и до него доносился гул, фигура что-то бубнила под нос.

Гул стал громче, расцвел, став словами, когда Джордейн вдохнул, чтобы заговорить.

— Здравствуйте, ребята. Вот, кто идет. Не знаете, что это? Это не естественно.

Сирилл моргнул. Как она — голос был женским — узнала, что они были тут? Кто это? И о чем, во имя Севоры, она говорит?

— Глупый вопрос, — продолжила она. — Нужно быть глупцом или слепцом, чтобы не знать, да? Или два в одном. Похоже, тут дно горшка с болезнью.

Юный аристократ растерялся.

— Кто вообще…?

— Болезнь, — добавила она.

Джордейн прицелился.

— Развернись и назови себя!

— Неприятная болезнь.

— Я сказал, развернись и представься!

— Ого, хорошо. Ранимые. И громкие.

Она медленно повернулась, медленно подняла руки в темных перчатках и опустила капюшон… и Сирилла словно ударили в грудь. И в живот. И еще раз.

Она была далеко не самой красивой девушкой. Обитая среди аристократов, юный Делакруа знал женщин благородной крови, которых воспитывали так, что всю жизнь они занимались своей красотой.

Эта незнакомка? Милая, но не утонченная. Острые черты, неровные волосы. Глаза и щеки были немного впавшими, она недавно голодала.

И она забавно говорила.

Но в ней была искренность, какой Сирилл не видел раньше. Она была настоящей, где все аристократы его семьи и прочие носили искусственное покрытие.

Боль в его груди стала хуже, и его уши наполнил рев толпы или шум моря. Он вспомнил, как дышать.

— …толку от моего имени, — объясняла незнакомка Джордейну, не переживая из-за направленного на нее пистоля. — Вы меня не знаете. Какая разница? Лучше поговорим о…

— О, ради Севоры! — Сириллу казалось, или девушка вздрогнула от вопля стража? — Все. Ты идешь с нами!

— Да? — она уперла руки в бока и склонила голову. Сирилл не знал, хотел он смеяться или вздыхать. — Такого я не помню. Я что-то пропустила?

— Пока мы не определим, как ты связана с отравлением полей дома Делакруа…

— Я похожа на отравителя?

Джордейн замолк, дико взмахнул пистолем.