Сердитые возгласы Эмбры почти заглушили фырканье и совершенно невинное хихиканье Хоукрила и Сараспера, которые не могли удержаться, глядя на лицо наследницы Серебряного Древа во время ленивого обстрела Краера. Доспехи были тяжелыми и жаркими, хотя Эмбра и настояла на том, чтобы не надевать половину мягких подкладок, которые Хоукрил считал необходимыми. Он мрачно предостерегал ее, что края металла поранят кожу при движении или во время удара по пластинам, но большая часть подкладки расползлась, несмотря на зачарованность доспехов, а то, что осталось, превратилось в обрывки. Поэтому теперь Эмбра была заключена в слишком свободную оболочку из лат, и не было большой уверенности, что эти доспехи уберегут ее от гибели. Охотники за Дваерами, кажется, особенно любили метать кинжалы.

Хоукрил тоже выбрал себе новые доспехи и радовался им, как мальчишка подаренным игрушкам. Эмбра вздохнула: возможно, он в душе и есть всего лишь мальчишка.

— А что, если мне придется в спешке творить заклинания? — спросила она. — Все это будет мне мешать, и…

Краер взглянул на нее.

— Сараспер предупреждал меня об этом, — сказал он, махнув рукой в сторону мохнатой, грозной туши длиннозуба. — Не делай этого. Просто не делай. Огонь и молния отскочат обратно к латам и ранят тебя, как и того, в кого ты их будешь метать. Остальное… только в случае крайней необходимости.

Эмбра снова вздохнула.

— Это не так… мудро, как казалось. Ничего себе королевские герои.

— Сдается мне, — вдруг проворчал Хоукрил и повернулся к ним, — что у короля не так много верных людей в Аглирте, чтобы он мог выбирать. Но мы согласились… и теперь мы, я и Краер, в гораздо лучшем положении, чем тогда, когда бродили по берегам Серебряной, смотрели на холодный поток и гадали, как исхитриться и стянуть одно из твоих платьев.

Эмбра улыбнулась ему.

— В ту ночь вы добыли мне свободу, а потом спасли мне жизнь, вопреки всем усилиям отцовской Темной тройки.

Она надела шлем без забрала, поддавшись уговорам латника, и сделала на пробу несколько шагов, бросая взгляды направо и налево. Потом обернулась к мужчинам подбоченясь.

— Когда все это закончится, — тихо сказала она, — вы можете забрать все те платья, до единого.

— А ты будешь ходить голышом? — спросил Краер, в надежде, что она не дотянется до него латной рукавицей.

— Милостивые государи, — сладким голосом спросила Владычица Самоцветов у латника и длиннозуба, — так ли уж необходим в наших рядах некий коротконогий и чересчур хитрый вор? А если необходим, то нельзя ли, чтобы он, э… получил в бою легкую рану?

— Это можно! — рявкнул незнакомый голос из темного конца туннеля, и тут же лязгнул затвор арбалета.

Через секунду стрела ударила в стену и разлетелась на кусочки. Краер уже очутился на полу и закувыркался вперед, от стола к столу, весело приговаривая:

— Не знаю, какой бы из меня получился модник, слегка раненный и наряженный в платья, сшитые для фигуристой дамы почти в два раза выше меня ростом. С другой стороны, черный шелк…

— Берегись, длиннозуб! — крикнул Хоукрил, нахлобучил на голову шлем и двинулся вперед, со скрежетом вытаскивая меч из ножен. — Их там много!

— Уже нет, — медленно произнесла Эмбра морщась.

Повисший на потолке длиннозуб сорвал голову с плеч последнего из нападавших, и их противники превратились в окровавленную груду раскинутых рук, ног и голов с невидящими глазами.

Хоукрил остановился и помахал мечом длиннозубу.

— Быстро сработал, — одобрительно сказал он, потом встал на колени у трупов и стал рассматривать лица и доспехи.