|
Смешно же сердцем лицемерить Перед собою столько лет; Добро б еще морочить свет! Да и притом, что пользы верить Тому, чего уж больше нет… Безумно ждать любви заочной… В наш век все чувства лишь на срок; Но я вас помню – да и точно Я вас никак забыть не мог: Во-первых, потому, что много И долго, долго вас любил, Потом страданьем и тревогой За дни блаженства заплатил; Потом, в раскаяньи бесплодном Влачил я цепь бесплодных лет И размышлением холодным Убил последний жизни цвет. С людьми сближаясь осторожно, Забыл я шум младых проказ, Любовь, поэзию… но вас Забыть мне было невозможно. И к мысли этой я привык; Мой крест несу я без роптанья: И то и это – наказанье!..[3 - У Лермонтова: «То иль другое наказанье!»] Не все ль одно: я жизнь постиг; Судьбе, как турок иль татарин, За все равно я благодарен… У неба счастья не прошу[4 - У Лермонтова: «У бога счастья не прошу».] И молча зло переношу. Быть может, небеса Востока Меня с ученьем их пророка Невольно сблизили. Притом, И жизнь всечасно кочевая, Труды, заботы ночью, днем, Все, размышлению мешая, Приводит в первобытный вид Больную душу: сердце спит, Простору нет воображенью… И нет работы голове…
«Медведь», повесть графа Соллогуба, тоже принадлежит к лучшим и существеннейшим украшениям новой «Утренней зари». В этой повести рассказан очень простой и очень возможный случай, почти то, что называется анекдотом, по как рассказан! Так рассказывать умеет только граф Соллогуб, и, право, таких рассказчиков немного и в литературах, которые постарше и побогаче русской! Кроме превосходного, искусного изложения, в новой повести графа Соллогуба много души, а некоторые места ее дышат музыкою… Вот одно из таких:
С другой стороны, медведь (герой повести, за дикий и нелюдимый характер свой, был прозван медведем еще от своих школьных товарищей) был молод, и много дикой поэзии таилось в душе его. |
