|
Внимательно оглядел сопку. Там, где был подъем, ветер завихрял песок сильно. С другой стороны — более крутой — ветра было меньше. Но лед. Правда, и его песком попудрило. Взобраться туда можно быстро. Но как быть с собаками? Сюда их если и поднимать — песка наглотаются. Ослепнут. «А что если их поднять сзади? Волоком! И каюра. Сам рот шарфом завяжу, если ветер закрутит. Надо испробовать». И он повернулся к коряку.
— Я поднимусь. А ты привязывай нарту не спереди, а сзади. — А собачки? Они же лапы порежут, бока. — Поставь их на брезент, каким нарта укрыта. Брезент закрепи. Собак положи. Я поднимусь. Через брезент не порежутся. — Ох, паря, не делали мы так. Никто на сопку задом не ехал. — А ты так поедешь, — оборвал его Яровой. — Сопка обидится. — Это ты брось. Нам важно добраться. Скорее. Давай разворачивай собак. Снимай брезент. Делай, как надо. Я пошел, — взял Яровой конец чаута. Первые десяток шагов дались легко. Дальше— невозможно. Ветер с песком, словно разгадав намерения, развернулся. Песок, будто иглами колол лицо. Слепил глаз. Вверх, вперед — глянуть невозможно. Яровой, угнув голову, торопится. Скользит. И снова взбирается вверх. Вот и вершина. Аркадий, подав сигнал каюру, потянул упряжку. Собаки удивленно залаяли. Так им еще не приходилось подниматься на Чегейтынуп. Но повернуться они боялись. Знали характер >той сопки. Привязанного за спину каюра Яровой легко поднял наверх. Тот встал. Отряхнулся от песка и сказал: — Ну и насмешу, однако, всех каюров, когда расскажу им, как ищу моему Чегейтынуп покорилась. Не поверят только. А зря! Эх, паря, оставайся у нас. Шибко хороший ты каюр. В четыре часа дня Аркадий на нарте въехал в Каменское. Полтора дня! Вдвое сократил время. И удивленные глаза домов приветливо улыбались человеку. Яровой тут же пошел в отделение милиции. Прошел в кабинет' к начальнику. Тот, привстав удивленно, сказал: — Вот это да! Из Армении. — А чему удивились? — не понял Аркадий. — К нам из Петропавловска раз в десять лет приезжают. Их сюда: колом не выгонишь! Дорожка-то у нас трудная. Летом полегче будет. Три месяца можно к нам по воде добираться. А остальные девять — сами знаете, — и вдруг, спохватившись, заинтересованно спросил: — А какое дело у вас ко <style name="-1pt">мне? </style> <style name="-1pt">— </style>Я расследую дело об <style name="-1pt">убийств е.</style> — Что? — У вас на поселении жил Рафит. — Так <style name="-1pt">это</style> он? — Пока не знаю. Он — один из подозреваемых, — Аркадий коротко рассказал суть дела. — Вообще-то он недавно вернулся с материка. Только в поведении его я ничего необычного не заметил. — Так убийство совершено в Армении, здесь ему нечего бояться, — сказал Яровой. — Кстати, а вы не интересовались, почему он вернулся сюда и не остался на материке? — Это и так понятно. Заработки притянули. Где он сможет столько получать? — Есть места, где не меньше имеют. Но там его не знают. А тут — привыкли. Сжились. Вот и вернулся, где меньше подозревать будут. Уж здесь его знают. Стерпелись. — Кой черт стерпелись! Торчит, как чирей на заду. Отделаться от него — руки не достают. Вот и сидит — холера ему в бок! — вспыхнул начальник милиции. <style name="-1pt">— </style>Что, и здесь он себя проявил? — спросил с<style name="-1pt">ледователь. |
