Наступает молчание, предвестник разрыва. Мод назойливо толкает меня, но я не реагирую.

— Жаль, что мы не пришли к соглашению, — наконец говорю я. — Будем надеяться, что когда-то, другим разом…

— Я же вам сказал: не полагайтесь на другой раз, — бурчит американец. — Оружие, в отличие от стеклянных изделий, не предлагают ежедневно на каждом шагу.

Он хлопает глазами, потом подносит к губам стакан. Я беру с него пример, безразличный к сигналам Мод. Возможно, время отступать, думаю я, но как раз в этот момент вижу, что Томас тянется к неоткупоренной бутылке, ибо первая уже пустая. Нет, давать отбой еще рано. Впереди у нас целая бутылка, поэтому нечего торопиться.

— Видите ли, мистер Каре, — говорит американец, привычным движением откручивая металлический колпачок. — Поскольку это в самом деле наше первое соглашение и неизвестно, будет ли когда-то второе, я хотел бы вам угодить. Но вы должны понять меня: я не шеф фирмы, и мои права ограничены определенными рамками. Поэтому не требуйте от меня невозможного.

Он щедро наливает себе, не забывая на этот раз и Сандру. Потом подсовывает бутылку мне. Беру ее, но, прежде чем налить, говорю:

— Чтоб не требовать невозможного, надо знать ваши возможности.

— Могу увеличить скидку на пять процентов, если брать второй вариант.

— А как с первым?

— Максимум — тридцать процентов, как я вам уже сказал.

— Хорошо, — говорю я, — но позвольте мне подумать день или два.

— Ну что ж. Если день-два, подумайте, — кивает Томас. — Таких выгодных условий вам никто не предложит.

Напряжение спало. Мод успокоилась, Сандра что-то мурлычет в такт диско-мелодии, которая доносится снизу.

Почувствовав, что соглашение почти заключено, Томас также расслабляется. Алкоголь, до сих пор нейтрализованный силой воли, кажется, начинает действовать и на него. Он бросает на меня дружеский взгляд и говорит:

— Оружие — это самое выдающееся изобретение! Единственное лекарство против человеческой глупости. Мы должны быть благодарны глупости, уважаемый Каре. Если бы не она, кто бы покупал оружие?

— Все это теория, — возражает Сандра. — Пойдем танцевать.

— Только не я, — качает головой американец. — Я могу выпить еще рюмку, чтоб сделать тебе приятное.

— Тогда с вами, — вдруг обращается секс-бомба ко мне.

Она уже поднялась, и я не могу отказать, тем паче что и Томас добродушно подбивает:

— Идите, идите! Вы же знаете! Когда дамы приглашают…

Я трогаюсь вслед за дамой по узкой галерее. Вдруг она оборачивается ко мне и спрашивает:

— Вы и в самом деле считаете, что Эрих вам необходим?

— Конечно. Если это для вас имеет значение.

— Для меня едва ли. Но, слушая ваш разговор, я подумала, какие мужчины глупые. Тратят попусту время на какие-то никчемные проценты, а про главное забывают.

Она делает многозначительную паузу и снова поднимает на меня глаза, в которых уже нет и следа опьянения.

— Эрих — опасный человек.

— Я это понял. Но вы высказываетесь очень общно.

— Нет времени на подробности. Нам надо возвращаться наверх, — говорит женщина.

— Почему так быстро? Или Томас тоже опасный человек?

— Оставьте шутки. И если вы не совсем утратили здравый смысл, подумайте над тем, что я вам сказала.

— Вы мною недовольны?

— Наоборот, вы превзошли все мои ожидания! Не понимаю только, зачем было переигрывать и ставить переговоры на грань срыва.