Татьяна Веденская. Утро после «Happy End»
Лекарство от скуки
О моих мечтах
– Дура ты, Полинка. Счастья своего не понимаешь, – говорила мне моя самая близкая подруга Динка, у которой тоже имелись сходные с моими глобальные и не глобальные цели. Именно у нее дома в основном я познавала себя и мир. – Все я понимаю, – отмахивалась я. Я и правда все понимала. Но, как собака, не могла выразить словами, до какой степени мужчины в целом и мой конкретный определенный муж, в частности, не отвечают всей глубине моих духовных потребностей. Правда, четыре года назад Костя (это мой муж) показался мне ответом на все мои молитвы сразу и на каждую в отдельности. Серьезный, немногословный, ответственный, с хорошей работой и с красивыми тонкими чертами умного лица. Он обстоятельно ухаживал за мной, одаривая соответствующим количеством цветов и билетов в театр, и вовремя произносил нужные слова типа «а не пожениться ли нам, дорогая». Остальное я благополучно придумала сама. Я смогла вообразить, что у нас с Костей невероятно близкие и душевные отношения. Ну как же, ведь мы с ним как-то раз обсуждали морфологию и фонетику русской матерной речи! Почти целую ночь, между прочим. – Этого мало, – предупреждала меня Динка Дудикова, страшная пессимистка во всем, что не касается лично ее. – Нет, он чуткий! Внимательный! Щедрый! – убеждала я подругу (а заодно и себя). Мне это удалось, однако жизнь все расставила по своим местам. Оказалось, что букеты, конфеты и билеты в театр Костя держал только в качестве арсенала для завоевания женщины его мечты (меня). – Дорогая, зачем идти в театр? Сегодня по Первому каналу Познер! – огорошил он меня практически сразу после прекрасного медового месяца на берегу Красного моря. Это путешествие, если можно так выразиться, триумфально завершило все то прекрасное, что было в наших отношениях. Дальше начались суровые будни. Оказалось, что премьера в «Современнике» интересует моего мужа куда меньше, чем Кубок кубков, и что Константин Яковлевич достаточно замкнут и не склонен к долгим задушевным разговорам по ночам. Более того, он даже плохо переносит долгие разговоры по ночам не с ним. Телефонные разговоры его бесили не меньше. – Дорогая, мне рано вставать. Не могла бы ты завтра обсудить с Диной этого мерзавца – ее начальника. – Ты не понимаешь! – возмущалась я. – Динкин начальник просто негодяй. – Ага. Это же так подло хотеть, чтобы твои сотрудники работали, – смеялся муж. В такие моменты я понимала, почему многие мои замужние подруги в день свадьбы смотрели на меня одновременно с сочувствием и злорадством. – Если бы у тебя был ПМС, ты бы так не говорил, – использовала я последний аргумент. Но мой муж не считал женские проблемы заслуживающими внимания. И прошло довольно много времени, прежде чем я это поняла. И приняла. – Ты – шовинист! – кричала я, горя желанием грохнуть об пол тарелку. – Может, дать тебе пластиковых? – спокойно интересовался он. – А то потом сама плакать будешь. – Ну и пусть, – обиженно отвечала я. – Вот в этом ты вся. Сначала наворотишь дел, не думая о последствиях, а потом рыдаешь, перебирая осколки! – довольно восклицал Костя и отбывал к телевизору смотреть свои бесконечные новости. Тут уже я принималась зевать и тихонько отползать с трубкой радиотелефона в туалет. Кесарю – кесарево, а мне – мое. Динка меня поддерживала как могла. Она говорила, что семейное счастье крепнет с годами. Что надо принимать человека таким, какой он есть, и что это вовсе не преступление – не делиться с женой самым сокровенным, даже если она (жена) готова выслушивать его хоть каждый день. |
