— Что же, стало быть — к делу, — отозвался Рудольф наконец. — Согласен, ни к чему наворачивать круги. Прежде всего хочу отметить не подлежащий сомнению факт: судя по тому, что вы все же сочли необходимым явиться лично, важность происходящего признается и вами тоже. Согласитесь, эта мутная переписка через вашего командора не могла решить нашей проблемы.

— «Нашей», — повторил тот с усмешкой, однако взгляд остался серьезным. — Проблема, Ваше Величество, только в одном: у вас во владении — собственность Ордена.

— Майстер фон Юнгинген, — укоризненно протянул он, — для чего же начинать нашу беседу столь… ультимативно? В ответ на подобное категоричное заявление я просто не смогу не возразить, что manuscriptum, и в самом деле пребывающий теперь в наших руках, был получен нами из рук арестованного год назад еретика и политического заговорщика.

— «В наших», — снова повторил за ним фон Юнгинген. — «Нами». Заметили, Ваше Величество, вы даже мыслите себя в единении с Конгрегацией?

— Не вижу в том ничего дурного, — изобразил беспечную улыбку Рудольф, с великим усилием не позволив себе запнуться. А ведь этот монашествующий вояка прав… — Как христианский правитель я и мысли не допускаю об отъединении себя от Церкви.

— Инквизиции, — поправил тот.

— Как ее части, — согласился Рудольф. — Потому — да, «в наших» руках. Находится документ, конфискованный нами при аресте преступника.

— Чье далеко не последнее преступление состоит в том, что сей документ был похищен из архивов Ордена.

— Именно это и стало ясно бессомненно, когда мы увидели пометки, оставленные вашей тайнописью — никто, кроме Ордена, таковых не использует. Сему факту мы были, откровенно говоря, удивлены: до сих пор мы пребывали в уверенности, что орденские архивы, а тем паче такой важности, защищены от подобных поползновений.

— Отличная шпилька, — отметил фон Юнгинген беззлобно. — И — да, вынужден признать факт, известный всем: человек несовершенен. Однако возможные лазейки в нашей безопасности не отменяют факта другого: то, чем вы обладаете, принадлежит нам.

— Dominus sentit periculum, — столь же доброжелательно сообщил Рудольф. — Ну, а кроме того, коли уж мы решили говорить открыто и без ухищрений, именно так я и скажу. Вы утверждаете, что древняя карта викингов, оказавшаяся voluntate Dei в руках Конгрегации, а ныне пребывающая в моих, изначально принадлежала Ордену. Что ж, пусть так. Вы желаете получить ее обратно, майстер фон Юнгинген? Я готов передать ее вам. Собственно, сюда я пригласил вас именно для того, чтобы обсудить детали этого процесса. Однако же подумайте сами: что изменится, даже если б я сделал это безо всяких условий, без каких-либо уступок с вашей стороны? В архивах Конгрегации уже есть несколько копий, я тоже не терял времени даром, и когда я отдам вам оригинал, я ведь не останусь ни с чем, а стало быть — это ничего не изменит.

— Итак, — спустя два мгновения молчания подытожил фон Юнгинген, — в произнесенной вами речи мое внимание привлекли несколько ключевых слов. А именно: «процесс» возврата нам этого документа, и «даже если б» вы отдали его без торга. Первое означает, что это будет дело длительное, а второе говорит о том, что торг будет. Продолжу беседу так же откровенно и открыто и спрошу: каких услуг вы ждете от Ордена или меня лично? Каких выгод? Если речь снова пойдет о принятии стороны германского трона в дебатах с Авиньоном, то на этот вопрос мой ответ вами был получен уже не раз — и мой, и бывших до меня.