|
Кое-как, на ощупь, он запалил лампу и при ее мягком свете горящего фитиля рассмотрел стоящую у противоположной стены пленницу. Она была уже без своего черного свитера, в одной разорванной майке, и босая. Возможно, это начальник караула приказал изъять у нее верхнюю одежду и обувь, но, скорее всего, свитер и дорогие кеды просто приглянулись кому-то из стражников. – Вот, лампу тебе принес, – пробормотал Сергей – не зная, как начать разговор. – А то тут крысы лезут... В темноте. Девушка в ответ только усмехнулась, не спуская с Сереги цепкого, подозрительного взгляда. – Трогательно. Последнее желание приговоренного? Я бы не этого попросила. – Не бойся, – зашептал Сергей, чтобы стражник за дверью, чего доброго, не услышал его. – Я помогу тебе. Договорюсь с судьями... Тебя отпустят. – И что я буду тебе должна за такую милость? – девушка натянуто улыбнулась. – Перепихнуться с тобой? – Зачем ты так? Я правда хочу тебе помочь. Мой отец начальник службы безопасности и председатель суда. Сейчас его здесь нет, но он скоро вернется на станцию, и я попрошу его, чтобы... Он не договорил: девушка покачала головой и расхохоталась: негромко, горько, до слез на глазах. Страшно. – Твой отец полковник Касарин? – спросила она; нехорошая улыбка словно примерзла к ее губам. – Да. Что тут смешного? – насупился Сергей. – Да то, что он тут же прикажет вздернуть меня, едва ты заикнешься ему обо мне! – Ты не знаешь моего отца! Девушка снова широко улыбнулась, обнажив ровные, белые зубы. – Это ты его не знаешь. Всему метро известно, что полковник Касарин – настоящий зверь. Жестокий, как... – Мой отец... Не такой! – Сергей вспыхнул, замахнулся на воровку, но поперхнулся своими словами и сдержал руку. Что бы ни говорила воровка о его отце – если Серега сейчас ударит ее, он уподобится всем тем, кто собирался вздернуть девчонку, не разбираясь даже, зачем ей понадобились лекарства. Повинуясь внезапному импульсу, он взялся за ее запястья – и расстегнул стягивающий их ремень. Девушка изумленно уставилась на него: – Зачем ты это сделал? – Тебе же... было больно, – пожал плечами Сергей, пряча глаза. Она смерила его взглядом с ног до головы и покачала головой: – Вот уж не думала, что у Касарина сын такой слюнтяй. – Почему... – побагровел Сергей, но девушка не дала ему договорить. – Потому что это глупо! Твой отец не стал бы церемониться с воровкой. Он прикончил бы меня прямо на месте без всяких разговоров. И это правильно! Так и должен поступать мужчина. Можешь убить врага – убей! И нечего распускать сопли! Сергей опешил: – Я... не могу. Жалко же... Девушка с вызовом вскинула голову: – Жалость – удел слабаков и слюнтяев! Зачем меня жалеть? Зачем позволять мне жить? Чтобы я состарилась, превратилась в больную, никому не нужную старуху и клянчила милостыню, пока не сдохну в какой-нибудь сточной канаве? Нет, спасибо. Такого будущего мне не надо! Уж лучше быстро умереть молодой и здоровой, чем гнить от болезней и околеть старой каргой! Сергей изумленно уставился на незнакомку. Не похоже было, чтобы она паясничала или лгала. – Неужели у тебя нет ничего, ради чего стоило бы жить? – Можно подумать, у тебя есть! – резко ответила девушка. – Я прекрасно понимала, на что шла, и представляла, что со мной будет, если я попадусь. Так что валяться в ногах и вымаливать пощаду не стану. Это все равно ничего не изменит. Она помолчала, словно решала – говорить или нет, а потом выпалила Сергею прямо в лицо: – И я бы заколола тебя там, в туннеле, без колебаний – если бы только был шанс! Сергей покачал головой. |
