|
– Вольно, стажер, – разрешил тот. – Уложился в норматив. Но уходы и нырки надо выполнять мягко и плавно, в одно движение, а ты и то, и другое делаешь резко. Зачет я тебе ставлю, но нужно еще тренироваться. Довольное выражение на лице паренька сменилось разочарованием. – Есть еще тренироваться, – через силу выдавил он из себя и, подойдя к краю перрона, тяжело вскарабкался на станционную платформу. После прохождения полосы препятствий натруженные ноги дрожали, и он с трудом удержал равновесие. Это или что-то другое не понравилось внимательно наблюдающему за ним полковнику, и он сказал: – Сергей, подойди ко мне. Парень медленно повернулся – только сейчас усталость понастоящему дала о себе знать – и, осторожно ступая, подошел к начальнику. – Товарищ полковник... – начал он, но мужчина остановил его.– Я хочу поговорить с тобой не как командир, а как отец. Ты чем недоволен? —Знаешь, что?! – резко вскинул голову Сергей. – Когда другие попадают в мишень со второго выстрела – их можно хвалить, да? А многие и после второго мажут, но ты ничего, найдешь доброе слово и для косых. Только не... – Сейчас речь не о них, а о тебе! – Полковник Касарин тоже завелся. – Считаешь, я не прав? Думаешь, сумеешь одолеть в рукопашной любого гада? Да зубатый только лапой махнет, и нет тебя. Или упырь артерию на шее прокусит. Заклинит оружие или закончатся патроны, и ничего ты против них со своими корявыми финтами не сделаешь. Сергей насупился и хмуро уставился в пол. – Что молчишь? – спросил отец. – Думаю. – Вот это правильно. – Полковник смягчился. – Это полезно. Мать не зря говорила... – Полезно?!! – вспыхнул Сергей. Последние слова отца резанули по нервам, по незаживающей ране в его душе. – Ты знаешь, как полезно! Как лучше! Не твоя бы железная логика, не твоя гребаная ответственность – она бы была жива! Жива, понимаешь?! Горло перехватил спазм. Сергей больше не мог продолжать этот разговор. Он резко развернулся и прямо через толпу прыснувшей в разные стороны детворы зашагал прочь. С того дня прошло уже восемь лет, но Сережа не смирился с гибелью матери, как не забыл и свой последний разговор с ней в момент прощания, когда она уходила с группой сталкеров на поверхность. Он помнил все: каждое произнесенное ею слово, ее улыбку и обещание вернуться до наступления темноты. Она так и не вернулась. И никто из ее группы. Отец уже тогда возглавлял службу безопасности, и Сережа, весь в слезах, умолял его помочь матери. Отец остался непреклонен. Спасательную экспедицию организовали лишь на рассвете, когда все на станции, даже двенадцатилетний Сергей, понимали, что спасать уже некого. Спасатели вернулись быстро. Оказалось, что погибшие сталкеры не дошли всего трехсот метров до входа в метро, когда их настигла стая наземных чудовищ. Мужчины до последнего защищали начальника медслужбы, но матери это не помогло. Сергей не смог даже проститься с нею. Отец, который руководил поисками пропавших, возвратившись на станцию, только помотал головой. Кто-то из дружков потом сообщил Сергею, что от материного тела почти ничего не осталось. Сергей сам не заметил, как оказался возле гермозатвора, через который сталкеры выходили на поверхность и откуда его мать восемь лет назад ушла в свою последнюю разведку. Как и тогда, сейчас здесь тоже собрались люди. Сергей заметил в толпе несколько прорезиненных комбинезонов – значит, сталкеры, отправившиеся на рассвете в город, уже вернулись и, судя по светлым лицам встречающих, вернулись без потерь. |
