Эндрю удивленно смотрел на нее, поднимая попеременно то одну, то другую бровь. Этому фокусу он научился, осваивая журналистское ремесло. Верный способ смутить собеседника! Когда Эндрю сомневался в искренности интервьюируемого, то устраивал это представление и по реакции «клиента» определял, врет тот или нет. Но лицо Вэлери осталось непроницаемым.

— Если честно, — протянул он, — такого я не ожидал. Ты сотрудница полиции или просто ветеринар? Может, у тебя за пазухой удостоверение копа и «пушка»?

Вэлери внимательно на него посмотрела и расхохоталась.

— Как я погляжу, после нашей последней встречи ты здорово возмужал! Хотя, если приглядеться, так и остался прежним Беном.

— В общем, ничего удивительного, что ты стала ветеринаром, — произнес Эндрю ей в тон. — Ты всегда была без ума от зверушек. Помню, звонишь мне однажды и просишь прийти как можно скорее. Я вообразил, что тебя охватило острое желание, но где там: ты заставила меня тащить в клинику старого зловонного кобеля со сломанной лапой, которого подобрала на улице по дороге из школы. Пришлось будить среди ночи ветеринара.

— Ты это помнишь, Эндрю Стилмен?

— Я помню все, что у нас с тобой было, Вэлери Рэмси. Ну-ка, выкладывай, что произошло между тем полуднем, когда я не дождался тебя у кинотеатра у нас в Покипси, и тем вечером, когда ты объявилась опять?

— С утренней почтой пришло письмо о том, что меня приняли в университет в Индианаполисе, и я не могла ждать ни одного дня. Я собрала чемодан, взяла деньги, которые скопила, работая летом и сидя с чужими детьми, и в тот же вечер удрала из Покипси. Как же я радовалась, что мне не придется больше слушать, как ссорятся родители! Представляешь, им даже в голову не пришло проводить меня на автовокзал… Ты пообещал бывшей однокласснице всего девять строчек, поэтому избавлю тебя от подробностей моей университетской жизни. В Нью-Йорке я подрабатывала в разных ветеринарных клиниках. Потом ответила на объявление полиции. Сначала довольствовалась должностью ассистентки, но вот уже два года числюсь в штате.

Эндрю попросил проходившую мимо официантку принести два кофе.

— Как же здорово, что ты служишь ветеринаром в полиции! Я накропал кучу некрологов и свадебных объявлений — тебе столько и не вообразить, но с людьми твоей профессии еще не сталкивался. Для меня новость, что она вообще существует!

— Существует, не сомневайся.

— Между прочим, я был на тебя страшно зол.

— За что?

— За то, что сбежала, даже не попрощавшись.

— Ты был единственным, кого я предупредила, как сумела, что уезжаю.

— Я не понял, что это было предупреждение. Только теперь, когда ты все рассказала, до меня дошло.

— Ты до сих пор злишься? — насмешливо спросила Вэлери.

— Надо бы, наверное, но за давностью лет, как говорится…

— А ты что, действительно стал журналистом?

— Откуда ты знаешь?

— Я тебя спросила, чем ты занимаешься, а ты ответил: «Я стал тем, кем всегда хотел стать». Ты же хотел быть журналистом!

— Ты это помнишь, Вэлери Рэмси?

— Я все помню, Эндрю Стилмен.

— Говоришь, у тебя кто-то есть?

— Уже поздно. — Вэлери вздохнула. — Мне пора. Я и так столько наболтала, что ты ни за что не втиснешь все это в девять строчек.

Эндрю хитро улыбнулся:

— Иначе говоря, ты согласна поужинать со мной в «Шанхайском Джо»?

— Если выиграешь пари. Я держу слово.

Они молча дошли по безлюдным улицам Сохо до Шестой авеню.