- Ты слишком волнуешься! - поддразнивал Каннингем. - Не похоже, что он вдруг решит развестись с тобой.

 К несчастью, это совершенная правда. Даже если Невилл Шорт все обнаружит, он слишком любит жену, чтобы разводиться с ней. Барден Каннингем пользуется своими преимуществами на полную катушку! Запереть! Затолкать куда-нибудь в темный чулан - желательно, чтобы тычки были побольнее. Разговор между тем подходил к концу.

 - Я постараюсь улучить минутку для тебя завтра в театре, - пообещал Барден. - Не вижу тут особых сложностей.

 В наступившей паузе Роберта что-то отвечала, а Эмми наливалась злостью. Она, конечно, сознавала, что все это ее не касается, ну и пусть! Не довольствуясь шашнями за спиной рогоносца Невилла, Каннингем, очевидно, собирается увидеться с ними завтра в театре и при первом удобном случае украсть поцелуй прямо у него за спиной - за спиной своего друга! Это уж слишком.

 - Тебе не о чем волноваться. Клянусь, Невилл ни о чем не подозревает, ворковал между тем Барден. - Перестань психовать. Увидимся завтра. Все будет хорошо... В чем я теперь провинился? - Тон был не слишком дружелюбным.

 Эмми попыталась не выдать своего гнева.

 - А что такое? - с деланым безразличием спросила она.

 - Я сыт по горло вами вместе с вашим высокомерием! - отрезал Барден Каннингем. Ее высокомерием? Эмми поняла, что ставкой в разговоре может стать ее теперешняя должность. Надо быть поосторожнее. - Так извольте же сообщить мне, в чем моя вина на этот раз! - Он пронзал ее стальными серыми глазами, как клинком, и надеяться, что он отвяжется просто так, не стоит.

 - Это не мое дело. - Если она хочет удержаться на работе, то надо хоть что-то сказать.

 - Что?

 Так и есть. Требуется развернутый ответ.

 - Когда миссис Шорт звонила раньше, она очень волновалась, как бы ее муж не узнал.

 - И что же?

 Так и хочется врезать. Желает, чтобы она назвала вещи своими именами?

 - Если вы не понимаете, то не мое дело давать пояснения! - Ее ярость начала вырываться из-под контроля.

 - Вы подумали... - Видно, он сложил полученную информацию воедино. Нарисованная ее воображением картина стала вдруг отчетливо видна. - Да как вы... - (Обозлился, совершенно ясно. Так что теперь они могут составить хорошую бойцовскую пару.) - Ах вы, надутая мисс Приличие и Благопристойность. Вы решили, что у меня любовная связь с...

 - Меня это не касается! - вспыхнула Эмми.

 - Абсолютно верно! - проревел он. Он поднялся на ноги - так же, как и она. - Что я делаю, как я себя веду - это абсолютно, категорически, совершенно вас не касается! - рычал он. - Понятно?

 Что он о себе мнит? За кого ее держит? За скромную дурочку, которой можно рот заткнуть в любую секунду?

 - Вы сами велели мне говорить! - выпалила она.

 Ну, теперь ее не остановить, пусть делает что хочет, хоть на голову встанет. И странно, именно сейчас, когда она ожидала громов и молний, настроение у него поменялось. Он вгляделся в ее нахмуренное лицо, заглянул в блистающие презрением глаза и резко поменял тактику: перешел от злобных реплик к поддразниванию.

 - Вы-то ведь безупречны во всех отношениях, а, Эмили? - издевательски поинтересовался он. Она мигнула. Безупречна? Что он хочет сказать? - Я же не комментирую ваши похождения, - протянул он. Она глазела на него, потеряв дар речи. - Но ведь, - продолжал он холодно, - у вас ничего подобного не случается, правда?

 Правда. Но гордость не позволяла ей дать утвердительный ответ при такой постановке вопроса.

 - Я... - начала она, готовая солгать, сообщив ему, что исчисляет поклонников десятками, и запнулась. - Мои похождения - мнимые и действительные - не ваше дело, - надменно изрекла она.

 Можно бы извиниться, хотя все ее врожденное упрямство противится такому завершению столь поучительной беседы.