Это стало бы жутким зрелищем для непосвященных, но бдительные волонтеры старались замаскировать внутреннюю работу костра. Они передвигались с достоинством и знанием дела, следя за тем, чтобы ни запах, ни вид обугленной руки не омрачил мероприятие.

– Мы не пытаемся скрыть тела от людей, – объяснила Стефания, – но на кремацию зачастую приходит вся округа. Мы никогда не знаем, кто и как отреагирует на костер. Ведь кто-то представляет, как он сам будет однажды лежать на нем.

В течение всей церемонии волонтеры незаметно подходили к костру и подкладывали дрова. За одну кремацию сжигается около трети поленницы – больше кубометра леса.

Тем временем пламя добралось до костей Лауры: в первую очередь до коленей, ступней и лицевых костей. Чтобы охватить кости таза, рук и ног, огню потребовалось еще некоторое время. Вода испарилась из ее скелета, равно как и органика. Цвет костей изменился сначала с белого на серый, затем на черный и из черного снова стал белым. Под тяжестью дров остатки костей Лауры прошли сквозь металлическую решетку и упали на землю.

Один из тех, кто поддерживал огонь, взял длинный металлический стержень и направил его в костер, туда, где недавно была голова Лауры. Но теперь ее череп исчез.

Мне рассказали, что каждая кремация в Крестоуне – неповторима. Одни проходят очень просто: сожгли и можно расходиться. Другие длятся часами, поскольку скорбящие разрабатывают целые ритуальные церемонии. Бывают довольно легкомысленные, как похороны молодого человека, который пожелал быть сожженным с двумя литрами текилы и самокруткой с марихуаной.

– Знаете, с подветренной стороны все были довольны, – сказал один из волонтеров.

Что всегда остается неизменным, так это переживание костра. Он преображает всех, кто при этом присутствует. Самым юным покойником, которого они кремировали, был двадцатидвухлетний Тревис, погибший в аварии. Согласно полицейскому рапорту, они с друзьями выпили, были под кайфом и гнали по темной проселочной дороге. Машина перевернулась, Тревис вылетел из нее и погиб на месте. Вся молодежь из Крестоуна и округи пришла на кремацию. Когда тело Тревиса лежало на кострище, его мать приподняла покров и поцеловала сына в лоб. Отец Тревиса схватил водителя той злополучной машины и перед лицом всех собравшихся сказал:

– Посмотри мне в глаза, я тебя прощаю. – Затем зажгли костер.

Час спустя после начала кремации Лауры собравшихся накрыло волной скорби. И вот вперед вышел последний оратор, и еще полтора часа назад ее речь была бы неприемлемой.

Стефания зачастую приходит первая и уходит с места погребения последней.

– Я люблю тишину, – призналась она.

Стефания замерла на несколько минут и вдруг снова поднялась на ноги. Она подняла кусок металлической решетки и принялась его разглядывать.

– Это придумал Пауль для защиты от искр. Должно помешать золе и пеплу разлетаться ночью. Догорающие поленья-то не выпадут, но что насчет искр от угольков?

Через пару минут Стефания уже звонила в пожарное отделение, чтобы заказать проверку безопасности тлеющих углей и золы. Ее безграничная энергия не давала ей подолгу сидеть сложа руки. Я удивляюсь, какой терпеливой была она все эти годы, прежде чем смогла организовать погребальный костер.

– Ожидание, пока общество примет нас, было выматывающим. Мне стоило большого труда не разругаться со всеми этими людьми.

Чем дольше я оставалась в Крестоуне, тем больше он напоминал мне нездоровый городок Мейберри. Владельцы некоммерческой организации объединились с местными жителями для того, чтобы гарантировать законность деятельности проекта «Завершение жизни». Люди останавливают Стефанию на почте, чтобы сказать:

– Я рад, что вы у нас есть! Я приду на собрание и заполню анкету о моей последней воле.