Что самое забавное, я действительно умотался. От их ласки и нежности. Вусмерть. Ведь с начала октября спал в лучшем случае ночь через две. Нет, сами по себе такие «марафоны» с Ладой или этой парочкой доставляли несказанное удовольствие, но останавливаться вовремя мы так и не научились, поэтому, как правило, развлекались с отбоя и до звонка будильника или до появления «дежурного цербера». А такая сверхактивная ночная жизнь, к сожалению, выматывала даже нас, одаренных, развивающихся сразу в двух направлениях и раскачавших все целительские навыки до насыщения. Вот я и усмехнулся. Судя по реакции Искрицкого, во взгляде которого пропали все признаки пробудившейся ревности, то ли затравленно, то ли грустно.

Княжич Геннадий Олегович Гагарин, предпочитавший отмалчиваться, кивнул. Что интересно, с пониманием во взгляде. А Засекина виновато развела руками:

— Увы и ах — девиц, жаждущих с вами пообщаться, уже не остановить: они уже выдвинулись.

— Угу… — подтвердила Колычева, тоже заглянувшая в тот самый канал. — А на чей-то крик души «Вы где?!» ответили требованием догонять.

Я набрал в грудь воздуха, чтобы выдать остроумный ответ, но застыл, так как в этот момент на линзах КТС-ки появилось сообщение Рюриковны:

Глава 2

21 октября 2075 г.

…Таймер, появившийся под меткой где-то на половине пути через зал для приемов, заставил меня плавно скорректировать скорость движения и на всякий случай скинуть в канал группы знак вопроса. Великая Княжна ответила восклицательным, дав понять, что занята. А секунд, эдак, через пятнадцать добавила к картинке стрелочку, рекомендующую подниматься на возвышение по левой лестнице. Я, естественно, повиновался и без особой спешки направил нашу компанию к просвету между двумя группками разодетых аристократов, снедаемых далеко не самыми светлыми или теплыми чувствами ко мне и моим девчонкам.

В принципе, я понимал причину появления злости, обиды, зависти и далее по списку. Ведь мы ввалились в зал через двери, предназначенные для прямых потомков Рюриковичей и членов Императорского Совета, а значит, прибыли в Михайловский дворец не на автомобилях, как обычные смертные, а на конвертоплане. Да и потом повели себя, мягко выражаясь, чрезмерно высокомерно, по сути, проигнорировав все дворянство, вместе взятое. Ну, а то, что я шел под руку с любимой дочерью Александра Восьмого и, судя по ее платью, был выбран в кавалеры самой Черной Мамбы как минимум до конца приема, вообще не лезло ни в какие ворота!

Да, раздражали и мои ордена, но их наличию завидовали значительно меньше, чем наглядному подтверждению достаточно близких отношений с самой авторитетной Великой Княжной Империи. Впрочем, весь этот негатив старательно прятался в самой глубине глаз, а на первый план старательно выдвигались верноподданнические чувства. Так что при нашем приближении обе группки засияли, как новогодние гирлянды, разошлись в стороны, чтобы дать нам возможность пройти к лестнице, не уплотняя имеющееся построение, и изобразили кто реверанс, кто поклон.

Мы с Софьей одарили их благожелательными кивками, замедлились еще немного и оказались на возвышении одновременно с троном, поднявшимся откуда-то снизу у дальней стены. Несмотря на то, что появление Императора, восседающего на нем в гордом одиночестве, и наследника престола, стоящего возле правого подлокотника, оказалось сюрпризом даже для нас, на появление новых меток, сверхкороткого приказа «Скачком…» и таймера обратного отсчета мы, «Фениксы», среагировали, как на тренировке — одновременно с обнулением последнего переместились на «свои» места среди телохранителей Императора, недвижными статуями застывшими по обе стороны от трона.

На мой взгляд, получилось более чем достойно, ведь мы, Нестеровы, ориентировались по ощущениям под Знаками Макоши, а Софья, сорвавшаяся с места на сотую долю секунды позже нас, сразу после выхода из перемещения сделала еще два шага и остановилась по левую руку от отца.