Искать надменную девушку с прямыми волосами бесполезно, да, вот еще что, – очки… все равно бесполезно, дождь на ее стороне, я понимаю это сразу же, как только «Порш» срывается с места, Лоре требуется чуть больше времени. Но за это время можно было бы найти пропавшую собаку, бойфренда для глухонемой племянницы, лейкопластырь в ванной, СПИД в крови, разухабистый сайтец «Подрочи у Анти» в Интернете.

Наши поиски Тинатин тщетны, Лора паркует «Порш». В трех кварталах от заправки.

– У тебя, кажется, была водка, – говорит она.

– Кажется…

О водке я и забыл.

– Лихо она нас. – Лора делает большой глоток.

– Лихо, – соглашаюсь я.

– Динамистка. Тварь. Ненавижу таких.

– Я тоже. Ненавижу.

Никогда еще мы не лгали друг другу с таким упоением, по лицу Лоры пробегает судорога, губы сжимаются и вновь разжимаются: странные рефлекторные движения, похожие на движение челнока, Лора ткет невидимую паутину. Напрасно, слишком поздно, Тинатин ускользнула, от нее не осталось ни волоска, ни ресницы, даже нитки с платья не осталось, я могу предположить, чем подрабатывает эта тварь, милый.

– Чем же, Лора?

– Продает ношеное белье в магазин для фетишистов.

– Ты права, Лора, ты права.

– Ненавижу одиноких тварей, которые возникают ниоткуда.

– Я тоже. Ненавижу.

«Beware pickpockets and lonely women».

Жестяная табличка с надписью над стойкой бара в мексиканском стиле, ей гораздо больше лет, чем самому бару; все остальное, включая факсимильную фотографию Сапаты, пару доморощенных попсовых сомбреро и флягу из тыквы, никакой особой ценности не представляет. Табличка с надписью не лишена смысла, у меня таки увели мелочь из кармана, а одинокую женщину мы с Лорой так и не встретили. Был еще жаждущий сексуального тепла Пи, но и Пи не повезло, дело ограничилось текилой (три по сто пятьдесят), лепешками из маиса и странным блюдом «муравьи, взбирающиеся на гору».

Действительно, муравьи. Самые настоящие толстозадые муравьи, обронившие по дороге свою муравьиную матку. Пи стошнило.

– Не стоит больше пить, Лора.

– Удзаттэ, милый.

Лора все ткет и ткет паутину, я почти физически ощущаю это. Тинатин ускользнула, остался лишь Макс, шелудивый пес; паутина выдержит и пса. Руки Лоры, мокрые и клейкие, холодны, как лед, она касается ими моего подбородка, она дрожит.

– Почему бы нам не сделать это, милый?

– Что, Лора?

– Что? То, что ты хотел сделать с ней. То, что мы оба хотели сделать с ней.

Лора обольщается на свой счет, и на мой счет тоже. Мы оба лишь «хотели сделать», а Тинатин – Ти-на-тин – сделала это. Без всяких усилий. Она нас поимела.

– Это глупо, Лора.

– Почему же? Давай, Макс.

– Прямо здесь? – трусливо бормочу я.

– Тебе не нравится «Порш»?..

Когда она успела поменять диск? Я снова слышу порочный голосок ane В., гольфы, как обычно, спущены, платьишко едва прикрывает пуп, свежие трусики, волосы пахнут спермой и миндальным печеньем. « e taime… moi non plus», ничего другого ожидать не приходится – ни от Лоры, ни от ane В. Инфантильные истерички.

– Когда я плачу, слезы стекают и заливаются в уши…

– Не сходи с ума, Лора. И не стоит больше пить.

– Это цитата, милый. Тебе ли не знать?

– Цитата из ane В.?

– Из кого угодно. Мы с тобой способны лишь цитировать…

Для дамочки, в один присест вылакавшей полбутылки водки, Лора чересчур философична.