— Я знаю вас, Анита, по рассказам Габора, — сказал он. — Я имею в виду: знаю о вас самое существенное.

— Ну ты все же присаживайся, дядюшка Дюри. Выпей хотя бы чашку чаю, — перебил его Деак. — И пальто ты, наверное, тоже мог бы снять.

Тарноки покачал головой и, значительно посмотрев на Деака, сказал:

— Ты позволишь мне спросить кое о чем Аниту?

Девушка удивленно взглянула на него.

— Меня?

Тарноки кивнул. Теперь Анита перевела взгляд на жениха, смущенно улыбнувшись.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет еще, — отвечал Деак. — Но прошу тебя, отвечай на его вопросы, Анита, откровенно. — Он улыбнулся, чтобы придать ей смелости.

— Прошу, что вас интересует?

— Извините, когда вы получили письмо от вашего отца?

— В субботу, четырнадцатого, — сказала девушка.

— Из Коложвара?

— Да.

— Можно мне взглянуть на письмо?

Анита недовольно посмотрела на Габора, сказала, что ей непонятно, зачем все это, но направилась за письмом к книжному шкафу. Достав из книги сложенное вдвое письмо, она подала его гостю.

— Вот, пожалуйста.

Тарноки взял письмо, развернул и внимательно прочел. Тем временем Деак подошел поближе, Анита же села на край кушетки.

— Все правильно, — сказал Тарноки, протягивая письмо Габору. — Вот смотри сам.

— И что я должен увидеть? — спросил Деак, думая над словами Тарноки: «все правильно».

— Согласно дате на письме инженер Маркуш написал его 14 октября. Так?

Деак взглянул на письмо.

— Ну и что? 14 октября, в субботу.

— Мадемуазель Анита получила это письмо в субботу? — спросил Тарноки и взглянул на девушку.

— Да, в субботу, — сказала Анита. — Что же в этом удивительного?

— Удивительно то, что Коложвар далеко отсюда, Анита, — заметил Тарноки. — Если ваш папа в субботу отправил письмо, как вы могли получить его в тот же день?

Они пристально посмотрели друг на друга. Наступившая пауза становилась томительной.

— Не знаю, что ответить, — призналась Анита.

— Ты уверена, что получила письмо в субботу? — поспешил Деак на помощь девушке. Анита утвердительно кивнула. — Конечно, в субботу, — вспомнил и сам Деак. — Ведь на другой день салашисты захватили власть в стране… В самом деле странно! — проговорил он.

В уголках рта у Тарноки заиграла улыбка. Но нет, это не было желанием иронизировать, это было плохо скрытое огорчение и разочарование.

— Но еще более странно, — сказал он, — что четырнадцатого октября Коложвар освободили советские войска. Значит, для того чтобы письмо попало к вам, кто-то должен был переправить его через линию фронта. А это за один день едва ли сделаешь.

Деак некоторое время с удивлением смотрел на письмо, затем перевел взгляд на девушку. Теперь-то ему было ясно, почему Орех вел себя так странно на встрече. Выходит, отец Аниты находится совсем не в Коложваре?

— Тогда где твой отец?

Анита молчала, потупив голову. Деак повторил вопрос более настойчиво.

— Габор, — сказала она и подняла взгляд на него.