— Спасибо, — проговорил Дербиро, потупив голову.

— Чего уж там, — отмахнулся Мольке. — Двое заключили сделку, и оба выполнили ее условия.

Дербиро, ничего не ответив, покорно пошел к двери, Таубе зашагал следом.

Мольке, негромко насвистывая, обошел комнату, внимательно, словно впервые, оглядывая ее. Выключив верхний свет, оставил только маленький светильник на столике для радиоприемника. Затем, вынув пистолет, укрылся в нише. Неужели все получается так, как он предвидел! Тогда и никакие опасности не грозят. Снаружи дом подстраховывают его люди. Нет, из этой западни Ландыш не ускользнет. Мольке был объективным человеком и не боялся признавать заслуги умного противника. Но Ландыш был не только умным, но и смелым противником, даже отчаянным. Два года, как они знают о существовании Ландыша, два года ищут этого неуловимого советского разведчика, и теперь уж никто не станет отрицать, что именно ему, Мольке, удалось доказать, что Ландыш и Габор Деак — одно и то же лицо. Ему казалось, что сейчас он хорошо понимает ход мыслей прапорщика, а потому действия Деака тоже понятны ему. Деак в свое время узнал — от Аниты или Шимонфи? — что его заподозрили и взяли под наблюдение. Как хорошо обученный разведчик, после предупреждения он основательно подготовился к такой атаке. Он выявил подслушивающее устройство и, зная об этом, уже соответственным образом допрашивал фальшивого Дербиро: играл, притворялся и, надо сказать, делал это умело. Единственно, чего Мольке еще не знает, — это каким образом Деак догадался о провокации. Или потому, что он в прошлом лично знал Дербиро, или ему помог трюк со стихотворением? Но ничего, на допросе Ландыш теперь нам все расскажет! А вот разоблачение им провокации с Тарпатаки было воистину гениальным ходом!

В это время в передней послышался шорох. Кто-то, явно стараясь не шуметь, отворил дверь. Мольке приник к стенке ниши. Дверь прикрыли, и из передней послышались осторожные шаги. Пришедший остановился на пороге.

— Добрый вечер, — послышался знакомый голос прапорщика. Деак сделал еще шаг вперед, затем остановился. Мольке выдвинулся на полкорпуса из ниши и наставил на прапорщика пистолет.

— Я вас приветствую, Ландыш. А руки — вверх! Я не люблю, когда в меня стреляют из кармана.

Деак безмолвно повиновался. Мольке зажег свет.

— Станьте к стене.

Майор, зайдя со спины, забрал у Деака оружие.

— Теперь можете повернуться.

— Руки можно опустить, господин майор?

— Теперь можно, Ландыш.

— Вы ошибаетесь, господин майор, — опустив руки и улыбнувшись, возразил Деак. — Я же говорил вам: я никакой не Ландыш. Вы бы хоть объяснили мне, что все это значит?

Мольке усмехнулся.

— Я полагаю, это вы должны нам кое-что объяснить! Например, как вы сюда попали?

— Хотел встретиться с вами.

— Великолепно, господин прапорщик. А откуда вы знали, что вы встретите меня именно здесь?

Деак посмотрел на часы. — «Время тянет», — подумал Мольке.

— После обеда я ездил к Веронике, — странно улыбаясь, пояснил он, — к лучшей гадалке во всем Андялфельде.

— Рад, что вы не утратили чувство юмора. Но сейчас я попрошу не дурачиться и не тянуть время. Если вы еще не поняли, дорогой Ландыш, я охотно объявляю вам, что вы провалились. Итак, откуда вы узнали, что я нахожусь здесь?

Деак снова по-мальчишески наивно улыбнулся.

— Если я скажу откровенно, вы не поверите, господин майор.

— Вы должны отвечать только откровенно.

— Правильно, — согласился Деак.